Все эти мгновения затеряются во времени, как слёзы в дожде (СИ)

— Джей составляет воспоминания. У меня есть теория, что людей делает людьми не какая-то там душа, а накопленный за всю жизнь опыт. Андроиды не способны на широкий спектр реакций. Даже девианты. Проблема в том, что в них не копится эмоциональный осадок, им еще только предстоит обучиться на своих ошибках. Девианты искренние, честнее даже детей. И это всегда будет их отличать от людей — их реакция на собственные переживания. Но что, если мы вживим им память? Вот эти и занимается Джей, — поясняет Камски. Он сияет.

Камера двигается дальше, выхватывая Филипа Сеймура. Сеймур копается в биокомпонентах. Перемазанный тириумом с ног до головы, он перебирает сердца и легкие голыми руками, прощупывает.

— Не будем трогать Фила, он очень занят. Ближайшие пару месяцев он у нас будет рулить процессом, потому что Филу… в смысле, Филипу Сеймуру… в общем, ему нужно воссоздать максимально точно человеческие внутренние органы, создать биокомпоненты, которые превратят моих репликантов в точные копии людей. Это, знаете ли, так возбуждает, — Камски облизывает губы и идет дальше.

— И последний, но не по важности, — камера показывает Карла Манфреда, — Карл Манфред. Наш вдохновитель на поиск идеального человека. Сам идеальный человек.

Манфред, самый старший здесь, смущенно улыбается и машет рукой:

— Прекрати, Элайджа. Я всего лишь всегда хотел поучаствовать в проекте создания чего-то такого грандиозного. Я даже набросал вам варианты внешности, — он достает из сумки альбом и протягивает его Камски. — Сможешь сообразить?

— О, конечно. И даже тогда подарю одного репликанта тебе.

Коннор хмурится. Диод не перестает мигать красным, обрабатывая информацию.

— А одного мы оставим себе. Ага? — говорит на камеру Камски и запись обрывается.

Коннор молчит. Хэнк тоже не произносит ни слова.

— Получается, — наконец заставляет себя выговорить Коннор. — Их… двое?

— Нужно смотреть записи дальше, — Хэнк трет ногу, потом осматривается, подвигает себе гостевой стул и садится. — Пусть Фоулер пришлет сюда группу зачистки. А мы пока посмотрим, чем закончилась вся эта байда с «идеальными репликантами». Запускай дальше.

Коннор трет висок, касается пальцем горячего диода, и качает головой. Потом приносит себе кресло Сеймура, садится в него и запускает следующее видео.

========== Часть 8 ==========

Они успевают просмотреть материалы за пять первых дней работы над репликантами. Фотографии, записки Сеймура о забракованных материалах, кусочки кода Камски. Видео, где Камски рассказывает о том, как продвигается работа, показывает варианты внутренних органов. Где вечером они выпивают все вместе.

На шестом видео запись обрывается. Экран терминала краснеет, блокирует все, кроме клавиатуры.

Введите пароль.

Попыток осталось: 1.

— Опять? — Коннор удивленно выгибает брови. — Мы же уже вводили его. Только что… — он запинается. Перед ним тоже вырастает красная стена.

Обнаружен вирус.

Введите пароль.

Попыток осталось: 1.

Диод на виске зудит, и зуд перерастает в боль, которая отзывается во всем его теле.

— Коннор? У тебя все в порядке? — Хэнк касается его плеча. Коннор пошатывается и хватается за его руку. От красного цвета и пульсирующей боли в каждой клеточке тела Коннору дурно. К горлу подступает ком.

— Не… не знаю, файлы были… чем-то заражены, — цедит сквозь зубы Коннор, не выпуская руки Хэнка. — Нужен… нужен пароль. И это… определенно не тот предыдущий.

На глаза наворачиваются слезы.

— В записнухе нет? — Хэнк смотрит Коннору в глаза, но Коннор его не видит. Красная пелена с каждой секундой становится все непроницаемее.

— Не знаю. Может быть. Я не могу ничего посмотреть, — бормочет Коннор.

— Я посмотрю, — Хэнк высвобождает руку, встает и, перегнувшись через стол, тянется за ежедневником.

Коннор теперь даже силуэт его не видит, только слышит дыхание и шорох страниц. Он никак не может помочь — ни Хэнку, ни себе. Он даже думать толком не может.

Собственная беспомощность его пугает. Похожий страх он испытывал, когда Аманда перестала его узнавать, но сейчас он в тысячи раз сильнее.

— Хэнк? — Коннор пытается сморгнуть красную пелену и не может. — Что будет, если мы неправильно введем пароль? Думаете… думаете, я умру?

— Откуда в тебе столько фатализма, господи?

— Знаете, за пять лет работы в Департаменте я первый раз в таком… положении. И сейчас смотрю на красную стену неизвестности, и мне…

— Ты это прекращай, а, — огрызается Хэнк. Шуршит бумага. Коннор стискивает пальцами подлокотники. Хэнк чертыхается сквозь зубы: — Блять, да где этот сраный пароль…

Коннор стискивает зубы.

— Может, лучше попробовать его… сообразить? Думаете, вирус связан как-то с файлами?

— Ну, вероятно. Скорее всего он был зашифрован вместе с файлами и это как бы второй эшелон.

— Если только это не случайное сочетание цифр и букв, то это что-то… важное. Должно быть связано с их работой, — Коннор разжимает пальцы и пытается нащупать руку Хэнка. — Я попробую. Мне немного… страшно.

Коннор, конечно, умаляет свой ужас. Еще ни разу в жизни он не был на пороге смерти.