Все эти мгновения затеряются во времени, как слёзы в дожде (СИ)

— Боже. Мой, — выдыхает Хэнк и начинает смеяться. Опирается одной рукой о стол, другой хлопает Коннора по плечу. Потом шумно вздыхает, вытирает несуществующие слезы, набежавшие на глаза, и улыбается: — Мой мальчик стал совсем взрослый.

Коннор моргает. Расслабляется и выдыхает. Только что он стоял напряженный, как натянутая струна — спина ровная, зубы сцеплены, а теперь опускает плечи и позволяет уголкам губ приподняться в смущенной улыбке.

— Но я не думаю, что там порнушка про Камски. Если бы у Сеймура она была, мы бы его квартиру в «Аполлоне» обыскивали.

Коннор согласно кивает.

— Может, его адрес?

— А ты, я смотрю, всё ещё надеешься на решение попроще.

— Очень хочется быть оптимистом.

Хэнк фыркает.

Расшифровка завершена.

Вывод данных на терминал.

Вместо карты связей на терминале открывается архив — тысячи файлов, тщательно продатированных и отсортированных. Кое-что собрано в отдельные папки, например, «Наработки Стерн», «Мои хреновые идеи» или «Выебоны Элайджи».

— Формулировка атас, — говорит Хэнк. — Как будто они достаточно близко знакомы.

В архиве есть и фотографии, и видео, и документы. Информации слишком много, система судорожно пытается ее обработать, и диод Коннора не переставая мигает красным.

На первом же фото изображены все те, кто был в списке Карла Манфреда. Камски посередине, по правую руку от него Графф, а по левую Манфред, и совсем по краям Сеймур и… Аманда.

Коннор сглатывает, вспоминая, как маленьким цеплялся за её юбку, чтобы не потерять в толпе, а она улыбалась ему, ласково.

На фотографии Аманда не улыбается. Все на ней серьезные, стоят плечом к плечу, будто обороняются, и только у Камски выражение лица как у какого-нибудь бога со старых забытых картин.

— Хоть что-то новенькое. Наверное, стоило еще ночью к Граффу съездить, — замечает Хэнк. — Может, у него тоже такой архив есть.

— Сеймура это бы все равно не спасло, — Коннор прикусывает губу и запускает самое раннее видео. Его записали десять лет назад, и Коннор немного боится того, что увидит.

Аманда начала болеть именно тогда, но пока еще не знала о болезни. Сам Коннор заканчивал школу и готовился поступать в Академию, и тоже не сразу заметил, как она… изменилась.

— Привет, задроты, — Камски с экрана смотрит не столько прямо в камеру, сколько прямо Коннору в глаза. — Это первая запись в видео-дневнике нашего отряда по созданию идеальных репликантов. Немножечко комплекса бога и множечко гениальности, — он ухмыляется и подмигивает.

Камски в видео чуть за двадцать пять. Он суетливый, но немного заносчивый. Волосы собраны в небрежный пучок на затылке, у очков подклеена изолентой дужка. Коннор сверяется с датой на видео и с публичной биографией Камски — денег у него уже тогда было столько, что можно было выкупить половину города и построить еще парочку пирамид с настоящими лесами. А он этого будто бы не замечал.

— Я просто предвкушаю то, что у нас получится, — Камски потирает руки и щурится, как ребенок, который ждет не дождется, когда получит свой подарок. — Идея такая: мы создадим не просто андроида, а репликанта. Идеальную синтетическую копию человека, которая не будет отличаться от человека ничем, кроме цвета крови — отказаться от тириума ужасно непросто, правда, Джей? — Он смотрит мимо камеры, смеется и снова опускает взгляд. — Андроид, который будет человечнее человека. Классный вызов, правда? Уверен, я с ним справлюсь. Не без помощи моих талантливых друзей, конечно же. Ну-ка, кто тут у нас…

Камски подхватывает камеру, отворачивает её от себя и наводит на женщину, сидящую к нему спиной. Она сосредоточенно работает на терминале и не обращает никакого внимания на Камски, пока тот не обращается к ней лично:

— Мэнди.

Аманда оборачивается. На ней розовый свитер из мягкой шерсти и свободная белая юбка. Женщина сдержанно улыбается:

— Чего тебе, Элайджа? — и голос у нее именно такой, каким Коннор его помнит.

«Кто ты?» — спрашивает она в его воспоминаниях. Коннор стискивает зубы.

— Задроты, это Аманда Стерн, — Камски влезает в кадр, чтобы встать рядом с Амандой. Их лица слишком близко. — Мой наставник. Друг. Богиня ИИ.

— Ты мне очень льстишь, — Аманда, в отличие от Камски, в камеру не смотрит. Коннору даже обидно немного, хотя он и понимает, что эту Аманду не вернуть.

Её вообще не вернуть.

— Аманда будет заниматься воспитанием наших репликантов. У неё талант учителя и мать из нее прекрасная, правда, Мэнди?

— Тебе-то откуда знать, Элайджа? Сам еще совсем дитя.

— В этом и прикол, — Камски снова разворачивает камеру и идет дальше. — А здесь у нас Джейсон Графф. Джей, помаши рукой задротам.

Графф отрывается от аппарата, похожего на смесь проявочной машины и микроскопа и смотрит в камеру.

— Для кого мы это записываем? — спрашивает он, покачивая ладонью из стороны в сторону.

— Для потомков, конечно. Для тех, кто будет изучать великое наследие Камски.

— Скромности тебе не занимать, Элайджа, — Графф ухмыляется и снова отворачивается к аппарату.