Все фениксы превращаются в пепел (СИ)

Взгляд Учителя впился сильнее, подобно невидимым иглам, и Эрик, ненавидя всё на свете, вторил радостному гулу. Подумать только — этот несчастный парень сделал какой-нибудь пустяк: отдал часть своего обеда, просто сказал доброе слово, в то время, как юноша готовился к бегству отсюда, чтобы раз и навсегда примкнуть к группе восставших Фениксов. «Я сбегу и больше никогда не буду осуждать невинных!» — утверждал себе Эрик.

Директор жил в своём мире. Он не замечал ничего, кроме обмякшего парня из черни. Тот извивался, изливался слезами, моля охрипшим голосом о пощаде, тем самым приписывая себе больше смертельных ударов. Мужчина будто танцевал вокруг виновного, занося удары раз за разом, без перерыва, без промедления. Эрик едва улавливал элегантные движения директора. За это курсанты прозвали его Танцующей Гиеной. Отточенные чёткие движения поражали всегда, завораживали, приковывали взгляд, из-за чего пытка превращалась в красивый театр для курсантов.

— Посмотри на своих братьев и сестёр! — зарычал директор. — Ты предал их! Предал! Ты посмел забыть о своём происхождении! Фениксы — монстры, унижавшие нас двести лет назад! Им никогда не отмыть позор! А мы чисты!

Паренёк выплюнул кровь, жадно хватая ртом воздух. Для него это была бесценная секунда — секунда перерыва, когда Танцующая Гиена отвлёкся на свои мысли. Его тело покрывали свежие кровоточащие шрамы. «Ему не выжить, Эрик, — шепнул блеющий голосок в голове. — Если его каким-то чудом и пощадят, он умрёт от потери крови или гноящихся ран». Нет! Неужели всё так и закончится…

— Но ведь Фениксы — наши предки… — Воцарилась гудящая тишина. Все застыли в немом изумлении. — Это… они… они родили нас… Получается, что в нас течёт кровь предателей?..

Матвей приподнялся в локте. Говорить для него — как адский круг. Эрик знал это по собственному опыту, вот только его никогда не избивали так, как тех, кто жалел Фениксов. Юноша наловчился прятаться от закона, от Учителей. А этот паренёк… Он публично решил высказать всё, что являлось истиной?..

Мальчишка жалобными глазами, полными слёз, окинул арену. Будто посмотрел в душу каждому из тысячи курсантов, пытаясь найти поддержку, хотя бы крупицу сострадания! Наивный. Глупая надежда, утешение для тех, кто скоро умрёт. Никто и не хотел проявлять жалость к тому, кто пытается открыть глаза на правду. Но он был сильнее. Он высказал это при всех, пока Эрик готовил побег отсюда.

— Почему мы ненавидим Фениксов? — отчаянно спросил Матвей. Сил у него уже не оставалось. — П-почему… Они… они же и создали нас… они…

Прежде, чем парень успел договорить, иридиевый клинок с треском пронзил плоть.

В глазах Танцующей Гиены на миг сверкнул страх, породивший нетерпение. Он обожал убивать жертв мучительно, но сейчас из горла мальчишки фонтаном хлестала кровь. Матвей захрипел, схватившись за глубокую рану, начал биться в конвульсиях. Но через несколько мгновений он перестал шевелиться. В глазах потух огонёк.

Ничего больше. Труп, не умеющий чувствовать, испытывать эмоции, потребности…

— Это происходит со всеми, кто осмелится пойти против Сосудов! — горделиво закричал директор. — Пусть же вороны склюют его здесь и сейчас!

Эрик едва подавил приступ тошноты. «Чёрт. Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт!» — кричал он, пытаясь выдавить последние силы, чтобы держать на лице равнодушие. Никто из курсантов не обратил внимание на последние слова парня. Никто не обратил внимание, что Танцующая Гиена расправился с ним быстрее, не заставив пострадать, как следует. А потому что он просто боялся, что идея о Фениксах проскользнёт в умы курсантов.

Сосуды могли рождаться только от Фениксов. Таков извечный закон подлой магии. Будь отец Фениксов или же мать, неважно — всегда родятся два ребёнка с противоположными силами. Феникс и Сосуд — два брата, неразрывно связанные между собой. Поэтому владельцев огненной силы не истребляли до конца — специально для рождения Сосудов и непрерывности их существования. Или же их крали у сбежавших Фениксов. Так случилось и с Анджелой. Эклипсы убили её сына-феникса, а сына-сосуда отправили в Академию для промывки мозгов.

Эрик долго смотрел на безжизненное тело Матвея. «Мальчик из черни» — так называли Сосудов, чьи родители приходились рабами. У них не имелось фамилии. Фамилии носили только те, кто происходил из знатного рода Фениксов, которые до сих пор борются за свою независимость. Фамилией все подчёркивали долг истребить своего отца или свою мать. Но Нейт всегда была проклятым исключением.

Кто-то боязливо одёрнул юношу за плащ. Сначала он не обратил на это совершенно никакого внимания — кто-нибудь случайно зацепил, такое бывало часто. Но кто-то назойливо продолжал теребить кусок ткани, пока Эрик раздражённо не обернулся.

Аластор должен был задёрнуть голову, чтобы полностью посмотреть в глаза юноши. Мальчик едва доставал сводному брату по колено, из-за чего он постоянно ныл, жалуясь на то, что он маленький и никчёмный.

— Я велел тебе оставаться там! — зашипел Эрик, нахмурившись. Внутри всё встрепенулось от холодеющего ужаса.