Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Значит, решено. Я пошлю Альберту патронус с кратким изложениям плана, а потом у него в замке уточним детали, – юноша встал с трасфигурированного кресла, которое тут же вернуло себе прежнюю форму. Взмахнув палочкой, Гарри призвал своего патронуса, сотканного из света крупного ягуара.

- Твой патронус изменился, давно? – Элиан перелетел на старую парту и стал разглядывать животное.

- Я и сам не знаю, когда он изменился, просто однажды в замке я вызвал патронуса, а вместо оленя появился он. – Бросил через плечо юноша и подошел к ягуару, нашептывая послание для Князя. Спустя несколько минут большая кошка исчезла. – Теперь мне пора, скоро грифы начнут меня искать. Элиан, проверь, пожалуйста, Драко, в последнее время он подозрительно тих и задумчив.

- А ты не думаешь, что это от того, что ты устроил в библиотеке? После такого любой станет задумчивым и тихим, – пробурчал дрозд.

- Нет, слишком много времени прошло с того момента, от первой моей атаки он отошел буквально за пару дней, а тут… в общем, выясни, что с ним, ясно? – В голосе парня слышались повелительные нотки, хотя и затянутые вуалью задумчивости, они не каждому обнажали себя, но фамильяр прекрасно слышал их, поэтому не стал возражать.

- Хорошо, как разузнаю всё, то сразу сообщу, – и, взмахнув крыльями, дрозд исчез, оставив парня одного.

Элиан нашел юного эрлорда Малфоя в дальнем углу библиотеки, где тот пребывал в гордом одиночестве, обложившись горами старых и пыльных книг. Заняв очень уютное, а главное незаметное, место на верхушке ближайшего стеллажа, он принялся наблюдать за парнем. И то, что он не просто делал уроки, стало ясно, как только дрозд прочел название взятых парнем книг. Все они, так или иначе, касались смены личности и способов воздействия на неё.

- Что же ты пытаешься найти в этих книгах, юный Малфой? – прошептал фамильяр.

А парень тем временем просматривал одну книгу за другой, делая какие-то пометки в тетради. Так прошел час.

- Мерлин, как же это сложно. Но я все равно найду ответ, кто ты, Гарри Поттер, – устало проговорил юноша.

«Ага, значит, ты так убиваешься из-за моего господина, видно, его действия возымели должный эффект. Надеюсь, только он не перестарался, как обычно. Думаю, что если я чуть-чуть покопаюсь в твоих мыслях, он мне это простит, если вообще узнает. Так я смогу сэкономить время и отправить письмо Альберту, моему хозяину завтра нужна хорошая защита. Ну что? Начнем?» – Элиан немного подался вперёд, чтобы стать заметным снизу и негромко засвистел, если так можно сказать про тот звук, что издала птица. Драко вздрогнул и резко обернулся, дрозд перехватил взгляд парня, лишая его возможности двигаться, и окунулся в его мысли, память, чувства.

Элиан, словно в кино, посматривал воспоминания юноши: вечер в библиотеке, то, как Поттер его успокаивал, дорогу в подземелья к кабинету Снейпа и разговор с последним. Разговор фамильяр решил просмотреть детально.

Тихий стук, точнее поскребывание, оторвали профессора Снейпа от проверки очередных домашних работ безголовых гриффиндорцев 4 курса.

- Кого же там принесло в такое время, – ворчал он, открывая дверь, готовый разразиться гневной тирадой, но, стоило профессору взглянуть на нарушителя своего спокойствия, как вся ярость улетучилась. – Драко? Проходи, – парень медленно прошел в кабинет и сел в кресло у камина, его крестный расположился напротив.

Юноша молчал, смотря в одну точку, профессор не нарушал тишины некоторое время в надежде, что парень сам заговорит, и вот, когда терпение Снейпа почти иссякло, Драко тихо произнес:

- Крестный, я не могу понять, что происходит вокруг. Мой мир, мой привычный мир рушится, и я не знаю, что делать. Тот, кто вчера был буквально идолом, сегодня сумасшедший, тот, кто был врагом и должен желать тебе смерти, предлагает помощь и утешение. Как мне вести себя, что делать? Отец никогда не говорил о подобном, – Северус внимательно слушал крестника, и его слова о враге моментально вызвали в памяти образ Поттера, но уже не того лохматого мальчишки, а юноши, с которым он встречался по вечерам последнюю неделю, хитрого, остроумного и, что греха таить, немного опасного аристократа. И, если он хоть немного приоткрыл свою истинность перед Драко, то реакция последнего вполне понятна.

- Ты встретил Поттера? – спросил профессор, переходя к самому вероятному варианту.

- Да. Как ты понял это? – удивился парень.

- Это не важно. Насколько я понял, то между вами что-то произошло. Что именно? – с любопытством спросил Снейп.

- Да, только…я не хотел бы тебе говорить об этом.

- Драко! Ты же не семилетний ребенок, который не хочет признаваться, что разбил вазу, а я – не твой отец. Если я не буду знать, что произошло, то не смогу тебе помочь, – вспылил зельевар.

- А может, ты просто дашь мне успокоительной настойки, и я пойду спать? – с надеждой в голосе отозвался парень.

- Нет. Говори, – достаточно жестко произнёс Снейп.

- Хорошо. В общем…понимаешь…

- Не мямли, Драко, ты не пуффендуец, – рявкнул он.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Рассказчица
Рассказчица

После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать?Захватывающий рассказ о границе между справедливостью и милосердием от всемирно известного автора Джоди Пиколт.

Джоди Линн Пиколт , Джоди Пиколт , Кэтрин Уильямс , Людмила Стефановна Петрушевская

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература / Историческая литература / Документальное