Все люди — враги

Она скинула с себя белье и стояла перед Тони, улыбаясь немного застенчиво, несмотря на свое хвастовство бесстыдством.

— Я тебе так же нравлюсь, как та девушка, которая соблазнила тебя раздеться и выкупаться здесь когда-то?

— Она была красива, но она была девочкой. Ты женщина и стала гораздо красивее. Ты так хорошо сложена.

— Никаких критических замечаний?

— Нет. Только ты чуточку худа, Ката.

— Я не хочу жиреть, — сказала Ката. — Ведь было бы ужасно, если бы у меня был тевтонский вид и я ходила бы вперевалку?

— С тобой этого не будет, — уверил он ее. — Так ходят только блондинки. Ты брюнетка. Наверное, твоя бабушка флиртовала с итальянцем, а твоя прабабушка с французом.

— Ты так думаешь? — спросила Ката, заинтересовавшись. — Мне никогда не хотелось быть настоящей тевтонкой, и я была бы в восторге, если бы оказалось, что я дитя незаконной любви и происхожу от внебрачных отпрысков, но боюсь, что я безнадежно законнорожденная. Моя мать была хорошей женщиной, не то, что ее дочь.

— О, ничего нельзя сказать с уверенностью, — сказал Тони подбадривающе. — Даже самые плохие из нас иногда срываются. Полчаса полнейшей слабости — и вот вам Ката! Дай-ка пощупаю твой затылок.

— Зачем? — спросила Ката, нагибаясь вперед.

— Я хочу знать, ты долихоцефал или брахицефал. Это чрезвычайно важно. — Тони убрал руку и потрогал собственный затылок.

— О, потрогай еще так мою голову, — сказала Ката. — Это восхитительно. Почему это важно, я… как это слово?

— Ах ты, чувственный поросенок, — сказал Тони, лаская ее затылок кончиками пальцев. — Это наука, но слова означают только длинно- и круглоголовых. Но если ты долихоцефал, то не выходи замуж за брахицефала.

— Почему бы нет? Ох, как приятно! Какое значение имеет форма головы?

— Она имеет значение потому, что долихоцефалы всегда убивают брахицефалов, и наоборот, так что если мы разные, то мы всегда будем стараться убить друг друга.

— Что за ерунда! У тебя устанут пальцы, дорогой. Пока достаточно, но ты еще не раз будешь так делать. Я говорю так, как, по общему мнению, всегда говорят женщины? Но кто мы — долихоцефалы или брахицефалы?

— Ну, если говорить строго научно, — сказал Тони важно, — я думаю, мы и не то и не другое. Мы оба, кажется, серединка на половинку. Должно быть, мы принадлежим к особой расе, все остальные представители которой уже вымерли.

— Как чудесно! Так что мы не убьем друг друга?

— Вероятно, нет, разве что твоя голова сплющится, а моя раздуется. Но лучше нам держать это про себя, а то нас могут отравить, чтобы узнать, отчего мы выжили. Все это, конечно, в интересах науки.

Тони опустился в воду.

— Холодная? — спросила Ката, стоя на краю берега и протягивая к нему руки.

— Холодноватая, — сказал Тони и вздрогнул от радости, потому что ее горячие груди прижались к его щеке, когда он снимал ее с берега.

— О, да она совсем теплая, — воскликнула Ката, плеснула ему в лицо водой, а затем поцелуями осушила его глаза.

— Это для того, чтобы ты не думала, что она очень теплая, и не разочаровалась бы.

Они доплыли до конца залива, чтобы посмотреть, нет ли где лодок, и затем медленно отправились обратно. Тони стоял почти по грудь в прозрачной воде, а Ката плыла к нему.

— Ах, — сказала она, опуская ноги и становясь, — в прошлый раз я стояла, а ты подплывал ко мне. Это был наш первый настоящий поцелуй.

Тони взял ее за руки и осторожно потянул к себе по воде, пока ее прохладное влажное тело не прикоснулось к нему, и тогда поцеловал ее. Но на этот раз, хотя Ката стояла, как тогда, Тони вспомнил о своем добровольном обязательстве и не обнял ее (как в тот раз).

— Какой ты красивый, — сказала она, — у тебя широкая грудь, сильные ребра и бока гладкие, как чудесный полированный металл. Как хорошо быть любимой красивым мужчиной, Тони.

Затем она сплела свои пальцы с его пальцами и немножко отклонилась к воде, говоря:

— Тот поцелуй в воде решил всю мою жизнь, Тони. До тех пор я считала тебя прелестным и привлекательным, и мне казалось, что я влюблена в тебя, как я тебе сказала, когда ты поцеловал меня первый раз в моем уголке. Ты помнишь? Мы должны снова пойти туда. Но только когда ты поцеловал меня здесь, я поняла, что действительно влюблена в тебя. Это было что-то новое и неописуемое. Я томилась по тебе, и вот почему я не могла удержаться, чтобы не обнять тебя. И тогда я почувствовала, что готова промучиться миллион лет в аду за счастье быть твоей любовницей. Ты догадывался об этом?

— Отчасти, но не обо всем. Я был молод, Ката, и поглощен своими собственными восторгами оттого, что касался тебя, и переживаниями своей любви. Я только надеялся, что ты чувствуешь то же, что и я.

— Помоги мне вылезти на берег, Тони, милый. А то мы замерзнем. Таинственный мешочек заключает в себе два очень маленьких полотенца, но это лучше, чем ничего. Вытирайся скорее.

Пока они лежали на солнцепеке и потом одевались, Тони рассказал Кате об Эвелин, о том, как много значило для него воспоминание об ее прикосновениях, и закончил рассказом об их встрече в Лондоне.

— Она красива? — спросила Ката.

— Она была красива двадцать лет тому назад.