Все люди — враги

— Ну так вот что, мой милый, достаньте подпись второго поручителя для вашего ходатайства. Годится и ваш банкир. Нетрудно будет получить разрешение для Франции, Италии и Швейцарии. Но Австрия, конечно, представляет затруднение. И затем потребуются визы. Разумеется, правительству нежелательно, чтобы наши подданные шатались по бывшим неприятельским странам, да и те едва ли особенно жаждут теперь нашего посещения! Не можете ли указать какие-либо веские основания для вашей поездки?

— Только спешные личные дела, — сказал Тони, вспоминая штабную канцелярию и ходатайства об отпуске. Он отнюдь не собирался осведомлять Крэнга о своих действительных мотивах.

— Это довольно неопределенно, но все же посмотрим, что нам удастся сделать. Может быть, пройдет несколько времени. Для вас это существенно?

— Чем скорее разрешат, тем лучше. Но я так этого ждал, что, пожалуй, могу еще немного подождать.

В голосе Тони невольно прозвучала горечь — склоняться к ногам Крэнга в качестве просителя — это было уж слишком!

— Старайтесь не быть чересчур нетерпеливым, — сказал Крэнг довольно добродушным тоном, но все еще с тем покровительственным оттенком, который коробил Тони. — Вы, конечно, понимаете, что правительству приходится выполнять свои функции, а оно может это делать лишь путем всяких постановлений, которым надлежит повиноваться. Я готов с вами согласиться, что они далеки от совершенства, но мы переживаем сейчас период больших трудностей и непорядков и как частные лица вынуждены мириться с неудобствами и проволочками ради общего блага.

— В самом деле? — сказал Тони. — Но ведь все это уже длится порядочно, не правда ли? И мне непонятно, чем затрагивает интересы Великобритании или прочих высоких договаривающихся сторон моя поездка в Вену.

Он подумал, есть ли у Каты паспорт, и если нет, то как его получить для нее.

Крэнг рассмеялся.

— Разумеется, в такой форме это звучит нелепо. Но правительственные распоряжения приходится базировать на общих принципах, а исполнительная власть может пользоваться своими полномочиями лишь в известных пределах. Кроме того, Австрия находится в состоянии политического брожения, а также и экономического упадка…

Разговор перешел в длительную дискуссию об Австрийской империи, причем Крэнг защищал раздел ее, тогда как Тони доказывал, что австрийская культура была прекрасной и обусловливалась своеобразной федерацией государств, входящих в состав империи, а также утверждал, что самоопределение — только одно из средств для того, чтобы делать каждого в отдельности несчастным во имя общего счастья.

Но вот Крэнг переменил тему разговора и сказал:

— Вероятно, мое нынешнее положение вас удивляет?

— Как естественный результат ваших способностей — нет, — вежливо сказал Тони, — но, признаюсь, мне любопытно знать, путем какой эволюции вы превратились из революционера в высокоуважаемого сановника. Вы на меня не в претензии за эти слова?

— Нисколько, нисколько, мой дорогой, — сказал Крэнг с нарочитым добродушием, хотя Тони заметил в его глазах нечто, напоминавшее прежние вспышки. — У меня бы возник совершенно такой же вопрос, будь я на вашем месте. Но не думайте, что изменились мои убеждения. Отнюдь нет. Изменился лишь метод.

— Понимаю, — ответил Тони, хотя в действительности он по-прежнему недоумевал.

— Вот как все произошло. Вскоре после того, как вы покинули Вайнхауз, — кстати, какой это был прелестный старый дом! — я оставил свою… свою тогдашнюю профессию и занялся политической деятельностью в Лондоне. Опыт нескольких лет убедил меня, что внезапный переворот и невозможен, и нежелателен. Нужны постепенные реформы, прививка новых методов к прежним установлениям. И я нашел, что это фактически и осуществляется, совершенно независимо от партии. Когда создавали новый департамент, то случайно вышло так, что занимавшийся его организацией министр был одним из моих друзей. А так как он знал, что я специально изучал связанные с этим вопросом проблемы, то пригласил меня на временное место, которое потом стало постоянным.

— Но вы все еще социалист и марксист? — спросил Тони напрямик.

При этом бестактном вопросе прежняя злобная вспышка мелькнула в глазах Крэнга, но он ответил с изумительно учтивым видом:

— Что ж, ведь в сущности я никогда им и не был. Бедный старина Маркс был чудесным человеком, но совершенно несведущим в практических проблемах управления. Одна из предпосылок заключается в учитывании масштаба проблемы, а он этим мало занимался. Улучшение общих условий существования будет достигнуто путем научного анализа каждой проблемы, по мере того как она возникает, и путем осуществления соответственного решения.

— В самом деле? — сказал Тони язвительно. — Вы мне напоминаете тех джентльменов, которые производят эксперименты над лягушками и кроликами. А это мне напоминает грубоватое армейское выражение: «Я тебе не желаю ничего худого, но пусть бы сдохли твои кролики».