Все меняется

– Милая, приготовься испытать небольшой шок.

Она вгляделась в его тревожные глаза, и у нее упало сердце.

– Они хотят, чтобы ты ушел из компании? В этом все дело, дорогой? Ты же знаешь, я поддержу тебя, чем бы ты ни решил заняться.

– Речь не об этом. Просто… ну, словом, Тедди не в состоянии справиться с руководством в Саутгемптоне…

– Но ведь это же очень завидный пост. Сотни человек с радостью ухватились бы за него.

– Да, но увы, никто из них не носит фамилию Казалет.

– То есть Хью хочет, чтобы его занял ты.

– Они оба этого хотят.

Минуту она глядела на него во все глаза, потом сказала:

– Но ты же не можешь. Нет, в самом деле это невозможно. Каждый день ездить из Мортлейка – да ты полжизни будешь проводить в дороге и окончательно вымотаешься. И потом, дорогой, ты же с самого начала этого не хотел.

– Лучше бы нам заняться устрицами, а то камбала перестоит…

– Видишь ли, – продолжал он через несколько минут, – если я так и буду ездить, разумеется, ничего хорошего не выйдет. А это значит, что мне придется там и жить, то есть что мы должны переехать.

– Из Бэнк-Хауса? Который ты так любишь? А как же дети? Как же их школы?

– Придется искать новые. Нам незачем жить в большом городе. Можно найти прелестную деревушку у окраины, но не слишком далеко. Бэнк-Хаус мы сдадим в аренду и снимем дом в деревне. Это же не навсегда, милая, – может, всего на пару лет…

Но на ее лице появилось то самое выражение, которое он так часто видел на нем в первые годы их брака. Тогда она была намного моложе, теперь оно уже не шло ей.

– Милая! Это же не я решил, и ты это понимаешь.

– Конечно, понимаю. Но с какой стати братья так помыкают тобой? Почему кто-нибудь из них не взялся за это дело сам?

– Ну, этот вопрос я не поднимал, потому что Хью хоть и не подает вида, но в последнее время ему слишком часто нездоровится, и Эдвард считает, что такая работа Хью не по силам.

– А самому Эдварду?

– Я спрашивал его. Но он издергался из-за политики руководства, которой придерживается Хью. И сказал, что просто не может оставить Хью в Лондоне одного. По его словам, однажды он ужинал с каким-то банкиром, и тот сказал, что нам следует ориентироваться на продажу акций – сделать компанию открытой после того, как мы доведем наши долги банку до приемлемых размеров. Сказал, что вся эта затея займет не меньше двух лет и что нам придется с этим смириться. Эдвард всецело с ним согласен, но переубедить Хью непросто. Он по-прежнему считает отцовские методы единственно верными. И просто не может признать, что времена изменились – и продолжают меняться. Милая, ни к чему тебе выслушивать эти подробности.

– Да, ни к чему. Я слышу лишь одно: два эгоистичных старика хотят каждый своего и ждут, что расплачиваться за это будешь ты. Ты просто обязан дать им отпор, Руперт! Хватит быть настолько сговорчивым.

Официант явился за их блюдами из-под устриц, но остановился, увидев, что она съела всего четыре из своих.

– Я больше не хочу, – сказала она.

Пока перед ними ставили тарелки с камбалой – «вероник» и «кольбер», – и подливали вина, оба молчали.

– Только не говори, что ты уже согласился.

– Я сказал, что подумаю. И поговорю с тобой.

– Вот и поговорил. И поскольку ты обычно соглашаешься с тем, с кем говоришь в последнюю очередь, вопрос, надо полагать, уже решен, так?

Этот последний выпад больно задел его: мало того что обидный, он тревожил попаданием не в бровь, а в глаз, и особенно невыносимо было думать, что такой удар нанесла ему она – его Зоуи, его жена.

– Понимаю, – он попытался улыбнуться, – да, меня считают нерешительным. Ну да, я такой. Не могу не обращать внимания на точку зрения другого человека. Хью так и не оправился после ранения в голову, он до сих пор страдает страшными головными болями, которые буквально валят его с ног. По сравнению с ними потеря руки – ничто. А Эдвард… знаешь, порой мне кажется, что Эдвард понимает: с Дианой он просчитался, и Рейчел говорит, его очень расстраивают нелады с Хью. По-моему, он скучает и по семейным сборищам в Хоум-Плейс. Рейчел не оставляет попытки примирить их, и Эдвард целиком и полностью за, но ему известно, что Хью не одобряет его женитьбу на Диане, что обеспечивает ему позицию морального превосходства, а Эдвард, конечно, не в силах этого стерпеть.

Помолчав, она заговорила:

– Но это же все про них. А что же ты? – И добавила: – С моей стороны было ужасно сказать такое. Характер у тебя гораздо лучше моего. Ты беспокоишься о других людях, а мне есть дело только до тебя и наших детей.

Накал слегка спал, с благодарностью подумал он, – в конце концов, у нее есть своя точка зрения, которую нельзя не принимать во внимание.

– По-моему, мы уже уделили этому вопросу достаточно внимания, – заявил он. – Может, приложим великие британские старания, чтобы просто хорошо провести вечер?