Все меняется

За остаток дня, пока он проверял и укладывал аппаратуру для поездки в Венецию, звонил своему редактору, чтобы найти замену Саймону, искал чистую рубашку и пытался отчистить загадочное пятно с самого нового из своих бархатных пиджаков, радужные мечты о будущем вызвали у него чувство одиночества. Пожалуй, он наведается к Клэри: она накормит его ужином и поможет с проклятым пиджаком.

Он купил вечернюю газету, два круглых леденца, букетик хризантем и вскочил в автобус, идущий до Эджвер-роуд. Арчи обойдется и без презента.

Квартира располагалась на нижних этажах огромного дома; парк при нем, должно быть, был когда-то плодовым садом, потому что яблони, сливы и груши росли в нем среди травы, которую редко косили, и крепких, рослых сорняков вроде дербенника и одуванчиков. Окна студии выходили в сад, и казалось, что она находится за городом. Все это он успел осмотреть, потому что передняя дверь оказалась незапертой, а когда он позвал Клэри, она крикнула в ответ, что моет голову в кухне.

– Ты, наверное, поужинать пришел, – сказала она после довольно мокрых объятий.

– Пожалуй. Это тебе. – Он протянул хризантемы.

– Боже мой! Спасибо, – она суетливо огляделась по сторонам, соображая, куда бы их пристроить, и остановилась на банке из-под варенья, до отказа набитой кистями Арчи.

– А он не будет возражать?

Она пожала плечами:

– Разве что слегка. В этой квартире слишком мало места для таких вещей, как вазы для цветов.

Она вытерла голову полотенцем и встряхнула волосами, рассыпая повсюду капли воды.

– Где-то у меня была расческа… ах да, кажется, на сушилке. Подай, пожалуйста.

Он подчинился, потому что хотел, чтобы кто-нибудь почистил ему пиджак. Минуту или две она драла расческой спутанные волосы.

– Поищи где-нибудь резинку, если у тебя случайно не завалялась. Мне надо еще загнать детей мыться.

Оказалось, что дети были в саду; они приплелись, общими усилиями волоча тяжелый мешок.

– Вот твои гадкие груши. Только пожалуйста, не заставляй нас есть их. Они правда гадкие.

– Поздоровайтесь с дядей Невиллом.

– Здравствуй, дядя Невилл. Мам, у меня есть удачная идея насчет груш.

– Вообще-то это моя идея, – Берти был годом младше Гарриет и пользовался этим преимуществом, как только мог.

– Ладно. Выкладывайте свою идею и отправляйтесь купаться.

– Ну, мам! Мы же вчера купались!

– Мы вообще не грязные – только я немножко испачкал коленки. Коленки не считаются. – Они бросили мешок на пол, он упал набок, из него выкатилось несколько мелких зеленых груш. – Она все варит их и варит, а потом нам приходится есть их на десерт, – объяснил Берти Невиллу. – А их там прорва.

– В общем, так, – вмешалась Гарриет, – знаешь историю, как одна старушка построила себе дом из грушевых семечек? Ну вот, это и есть идея. И грушам найдется применение, и у нас будет настоящий дом вместо дырявой старой палатки в саду.

– Звучит заманчиво, но сделать это довольно трудно, – оценила Клэри.

– Папа нам поможет, – решила Гарриет. – И ты тоже, если хочешь, но, честно говоря, по-моему, от папы в таком деле будет больше толку.

– Ясно. А теперь – наверх, мыться.

Невилл поддержал:

– Если пойдете прямо сейчас, у меня найдется для вас кое-что, когда вернетесь.

– Что?

– Сюрприз.

И они, конечно, послушались. Как только оба вышли, Невилл сказал:

– А здорово у тебя получается быть матерью.

– У меня? – Она удивилась. – По-моему, ничего особенного. Иногда я раздражаюсь так, что хочется накричать на них. Знаешь, эта непрерывность семейной жизни – все эти обеды, стирка, уборка, – только заканчиваются, и уже пора браться за них снова.

– Но ведь тебе на самом деле нравится, правильно? И у тебя есть Арчи.

– У меня есть Арчи, – повторила она, и на миг ее лицо омрачилось: тень какой-то печальной решимости набежала на него и пропала. – Если хочешь поговорить еще, давай посидим внизу. И, кстати, пора бы уже сказать, зачем ты пришел.

– Откуда ты знаешь, что я пришел не просто так? – Своей проницательностью она расстроила его.

– Потому что так всегда бывает. И я нисколько не возражаю. Так в чем дело?

– Ну… мне хотелось повидаться с тобой. Пообщаться. – И он вдруг с удивлением обнаружил, что это чистая правда.

Кухня выглядит довольно опрятно – по меркам Клэри, отметил он. Если не считать стола, засыпанного мукой, и овощей, ждущих своего часа на сушилке рядом с флаконом шампуня.

– Невилл, дорогой, а еще?

– Да так, пустяк. Я что-то пролил на мой единственный приличный пиджак, а в эти выходные я еду в Венецию, вот и подумал, что ты, может, знаешь, как оттереть пятно. Ты же так часто сажала на одежду пятна – по-моему, ты в этом уже эксперт, – он расцвел обезоруживающей улыбкой.

Улыбка не помогла.

– Пятна, которые я сажала, так и оставались на моей одежде. Обычно выводить их помогала мне Полли, – ответ прозвучал резковато. Но она взглянула на него, помедлила и велела: – Показывай свой пиджак. Что ты на него пролил?

– Не имею ни малейшего представления, – он вынул пиджак из сумки. Она перенесла его на сушилку.

– Надо было отдать его в чистку.

– Сам знаю. Но теперь уже слишком поздно. Я заметил пятно, только когда стал укладывать вещи.