Все течет

Другое осуждение ломбарду и его обитателям исходило от иконы. Высоко, рамою почти касаясь потолка, помещался образ Иверской Божией Матери, и оттуда, из-за стекла, глядела вниз на происходившее в комнате, на сделки, просьбы и слёзы Владычица мира. Она всё видела. Напрасно горела перед Нею неугасимая лампада, зажигаемая ежедневно, со стоном и охами, самим Фомою, в перерывах молитв поминавшим о дороговизне лампадного масла – «чего это стоит», словно и Она была его клиентом, обязанным «в рост» приносить ему прибыль в его сундуки. Упрёк Ей повторялся и в праздники, и на Страстной неделе, когда к маслу добавлялась ещё и толстая свечка, тоже, конечно, стоившая денег. От мерцания света лицо Её казалось живым, глаза меняли выражение и губы шептали беззвучно. При словах упрёка за масло Младенец ближе приникал к Её груди и на миг гнев появлялся в глазах Богоматери. Но уже слезая со стула, осторожно, чтоб не упасть, Камков не глядел на икону, слепой давно уже ко всему, чего нельзя съесть, скопить, превратить в деньги.

Они были пленниками здесь – и Мать, и Младенец. Их держали в плену, надеясь иметь Их участниками и покровительством Их освятить талантливые сделки ломбарда. Как взятка, риза была позолочена и украшена цветными камешками, чтоб одарить и задобрить, собственно, не отдавая из дома ни позолоты, ни камешков. Но этот лик невыразимой красоты был полон непомерной скорби, и, казалось, глаза умоляли посетителей взять Её отсюда, увезти, унести подальше от этих людей и их сделок.

В этой комнате, перед этой семьёй стояла Варвара. Квартет Камковых ожидал объяснений её прихода: в руках её не видно было «заклада».

Посмотрев на герань, Варвара набралась силы и, глубоко вздохнув, приступила к делу. Было сложно и трудно. Она назвала себя, сказала, что учится в гимназии. Затем описала положение: болезнь матери и нужду в деньгах.

С каменным равнодушием выслушал этот квартет повествование о нужде и болезни: в такой области рассказов их уже ничем нельзя было удивить. Весть о человеческом горе была обычной прелюдией: счастливцы не посещают ломбардов. Они сберегали свои силы и интерес для предстоящей сделки, ожидая, что же, наконец, вынет Варвара из своего кармана.

Варвара хорошо понимала положение, и голос её дрогнул, когда она подошла к цели: она предлагала свой труд, прося авансом съестных припасов из лавки.

– Кредит?! – гневно хрипнул Фома, а Камков-сын проговорил зловеще:

– Смотри-ка, тля, а тоже просит в долг!

Мать и дочь колыхнулись и всхлипнули от негодования.

Варвара поспешила объяснить, что от неё может быть большая им выгода.

– Может, есть кто неграмотный в доме, скоро научу читать и писать. Смогу вести счета по лавке. Помогу по хозяйству. Научу танцевать и говорить по-французски барышню вашу – всё как в гимназии.

Это был уже коммерческий разговор. Отодвинув семейство распростёртыми руками, Фома подступил ближе к Варваре и сам повёл дело.

Но и остальные трое теперь были в волнении, сонливости как не бывало: каждый предвидел возможную выгоду лично для себя. Они все подступали к Варваре, а Фома отмахивал их рукой. Сам он, словно стреляя дробью, бросал отрывистые вопросы наотмашь в лицо Варвары.

– Понимаешь приход-расход? Понимаешь проценты? До скольки считаешь? Умеешь в уме – без пера, бумаги?

А из-под его рук выдвигалась то жена, то дети.

– А шить-то, шить умеешь? На руках или на машине шьёшь? А что танцуешь? Под какую музыку? Велосипед поправишь? А крахмалить-то крахмалишь? А гладить крахмальное? А сколько надо время, чтоб по-французски знать? А часы тут в закладе остались – поправишь?

На все вопросы, кроме часов и велосипеда, Варвара ответила удовлетворительно.

Тогда её посадили за стол, чтоб окончательно выработать условия. Они свелись к следующему.

Варвара обязуется заниматься с детьми Камкова: ежедневно с мальчишкой – Тарасом – по всем предметам, подготовляя его в городское училище, налегая на счёт, в том виде, как он требуется в ломбарде и в лавке; с девочкой – Симкой – писать-читать каждый день, а через день – по-французски, танцевать – раз в неделю; в понедельник помогать хозяйке стирать, во вторник – гладить, в субботу – штопать; хозяину – ежедневно подсчитывать и записывать вчерашнюю выручку в лавке, а в конце месяца – отчёт по долгам: забор товаров из лавки.

– К ломбарду тебя пока не подпущаю, – заключил Камков, словно лишая Варвару великой милости.

За все услуги: пять рублей в месяц – товаром из лавки. Аванс: сегодня товару на полтора рубля.

Обсуждение условий заняло около часа, и не меньше – пробный урок с детьми, и подсчёт выручки за вчерашний день, и вычисление процентов на долг закладчика, чьё имя не было упомянуто.