Все вещи мира

курукшетра девяностых
арматуры осколки
змеиная кожа в траве
текущая ржавчиной по одежде рукам
затаенная в лощине

ацетоновые ягоды гулкого парка

смородина крыжовник листва
ссадины и ушибы
зато различимы
гранулы беспощадного асфальта

сквозь бутылочное стекло

вросшая в землю эстакада
окружив нефтяным теплом
хранила нерасщепленными
наши тела

и а́рджуна в закатных лучах

смеялся снесенным зданиям
измельченным деревьям
умирающий но счастливый
на исходе лета

«Сытые поэты северных стран северных годов…»

сытые поэты северных стран северных годов
сиятельные обломки стекающиеся к утренней звезде
сернистыми облаками над утесами озерами скалами
в тумане уст золотой голконды флейты и барабаны
их бесконечных теннисных кортов незаконченных
партий для левой руки но окруженные черными
брызгами восточного семени сочащегося сквозь
тоскующую валгаллу звучат клавиры поверх голов
и в рецитации диктера гремит вокализ снарядов
воскрешенными клавишами парализованного рояля
разрезающие горы драконьи тропы вьются вокруг
в сумерках сочатся пещеры свечением о звучи
пиита побережья вымирающей сталью норда
сотрапезник пены и туч отсечéнный рассветом
от широты долготы освобожденный

«Высекая искры из травы подножной…»

высекая искры из травы подножной
приближается буря в поле и русского леса
тени на горизонте пока в гейдельберге
жилы мертвецов парализованы или
гальванизированные сумерки раскроены
бликами пляшущих созвездий
скапливается мрак в изломах платья
безответный пока не расколоты
кости о выступы стен зубцы бойницы
всё это смотрит и придвигается ближе
рука на колене и выше проваливается
в немощь и ветхость су́чка кому ты
отсосала на заднем сиденье пока тени
вжимались в лощины дрожали гибли
смятые инсталляцией заката взнесенной
над раздавленными автомобилями
в меланхолически пылающую высь

«Так они и провели всю ночь…»

так они и провели всю ночь
пока грохотало за горизонтом
в относительной темноте
отраженного снежного света

нежны и нет мои руки

когда тяжело
не чувствуя времени
перемены закопаны в землю

никто не приходил за ними

и рассвет медлил так
что ночь до сих пор длится

нежность в моей голове

океан синевы, свет
что всегда лжет

тот кто отсутствовал появился позже

когда пришел океан и растрескались горы
нанесенные на кинопленку

тринадцать дней в иной стране

и она явится снова

мы готовы к ее приходу

«Сойди в ложбину…»