Все зеркало

– Простите, – Ханна поднялась, – я должна на минуту вас покинуть.

– Да, разумеется.

«А может быть, она не просто ныряет в прошлое, – пыталась понять Ханна по пути в дамскую комнату. – Каждый раз она сначала видела всю троицу, а миг спустя уже только двоих. Здоровилу и востроносого. Третий, с неприметным лицом, исчезал, и получалось, будто она смотрит на остальных его глазами. Будто занимает его место. Или даже… – Ханна с размаху плеснула в лицо холодной водой из-под крана, – или даже становится им».

Она перевела дух и волевым усилием заставила себя успокоиться. Чушь! Она не на занятном представлении, где можно расслабиться и дать волю фантазии. Она на задании. Необходимо обезвредить врага, ей это не впервой. В сумочке пузырёк с ядом и сработанный под зажигалку однозарядный пистолет. В рукаве платья – «стрелка». Последние разработки израильских инженеров – безотказная, верная смерть. Бейдра Бауэра необходимо устранить. И при этом остаться в живых. Дома её ждёт мама, и отец, и родня. И высоколобый, кареглазый красавец Янкель, чемпион страны по теннису и физик от Б-га. Он сделает предложение, и она, наконец, покончит с этой профессией, забудет навыки расчётливого холодного убийцы.

Ей двадцать девять, долг солдата она выплатила своей стране сполна, и до сорока успеет нарожать Янкелю детей. Не меньше десятерых, как и положено добропорядочной еврейке, а если Б-г будет милостив к ней, то и дюжину.

Бейдр Бауэр терпеливо ждал за столиком. Вольф и Мансур сидели на прежнем месте, потягивали апельсиновый сок из высоких бокалов. Если случится непредвиденное, придётся и их. Взмах руки, «стрелка» под сердце или в кадык, однажды в Ливане она… Ханна не додумала: предстояло работать.

– А вы – местный? – спросила она, присаживаясь.

– Нет, я здесь на конференции по биотехнологиям.

– Да? Смутно представляю, что это такое. Расскажете? Я бы с удовольствием послушала.

Бейдру Бауэру не нравились слишком умные женщины. Слишком образованные тоже. Ему нравились внимательные. Ханна откинулась на спинку деревянной скамьи. Откуда-то издалека до неё глухо доносился мужской голос – Бейдр, оседлав любимого конька, вдохновенно вещал что-то о великом будущем биотехнологий и о благах, которые они принесут миру. Бионика, биоинформатика, генная инженерия, биомедицина.

– Вы следите? – прервался Бауэр.

– Да, конечно. И вы всем этим руководите?

– Скорее, принимаю посильное участие.

«Посильное участие», думала Ханна, всем своим видом выражая заинтересованность. В принадлежащих Бауэру лабораториях культивируют смерть. Бактериальные и вирусные средства массового поражения. Болезнетворные токсины, способные за пару суток опустошить цветущую, плодородную местность, истребить на ней всё живое. Кто знает, когда отправится в путь диверсант с запаянной пробиркой в рюкзаке. Кто знает, когда и где он пересечёт израильскую границу.

Центр идёт на крайние меры лишь в случаях особой важности. В тех, когда единственная эффективная мера пресечения – физическая ликвидация объекта. Ханна бросила на Бауэра беглый взгляд и кокетливо ему улыбнулась. Сейчас как раз такой случай, что-что, а совесть её мучить не будет.

– Время к полуночи, – наклонившись к объекту, шепнула она ему на ухо. – Я снимаю одну очень уютную квартирку на Зендлингерштрассе…

7. 1938-й

– Куда м-мы идём? – Курт споткнулся и едва не упал. Его мутило, от боли раскалывалась голова, язык заплетался и не хотел выговаривать слова. Что было в Хофбройхаузе после выступления полицей-президента, Курт не помнил. – Вилли, к-куда м-мы идём? – повторил он. – Сколько с-сейчас времени? И в-вообще…

– Скоро полночь, – вместо Вилли ответил Юрген. – Куда надо, туда и идём.

– Проведать друзей, – хохотнул Вилли. – Ты как, в порядке?

– Н-не знаю.

– Ничего, скоро будешь в порядке.

Курт мотнулся к уличному фонарю, обхватил его и согнулся. Его вывернуло.

– Пускай идёт домой, – в перерывах между спазмами услышал он голос Юргена. – Маменькин сынок, нечего ему с нами делать.

– Выпил лишнего парень. Бывает, – возразил Вилли. – Ничего страшного, – он приблизился, обнял Курта за плечи, оторвал от фонаря. – На вот, проглоти, – Вилли протянул половину яблока, улыбнулся, похлопал по спине. – А ты молодчага, Курт, – добавил он, – больше моего выпил.

Курт запихал яблоко в рот, с трудом прожевал. Стало немного легче. Зрение сфокусировалось, бурые в тусклом свете фонарей стены зданий перестали плыть.

– Давай, приятель, совсем немного осталось, – подбодрил Вилли. – Скоро уже придём. Друзья будут нам рады.

– Почему на Мариенплац так много народу? – Курт огляделся по сторонам. – Ты сказал, что скоро полночь, – обернулся он к Юргену. – Что все эти люди здесь делают?

– То же, что и мы, – буркнул Юрген. – Идут по своим делам.

– Каким делам?