Вселенство

В этом отделении он ночевал без меня, для родителей там места не было. Рано утром я, набрав сумку необходимых вещей, спешила к нему.

Поздняя весна – только-только начало теплеть и снова пошел мокрый снег. Воздух пахнет свежестью и теплом.

«Он там один в неуютной палате. Как он провел эту ночь – не замерз, не просыпался, не плакал? Как хорошо на улице! Я так хочу, чтобы ты вдохнул этот воздух, чтобы ты ощутил таявшую снежинку на лице! Когда же наступит то время, когда мы сможем с тобой погулять? Когда же оно наступит?»

Меня как в болото затягивает тоска, сердце сжимается от боли и от неопределенности. Хочется проснуться и понять, что это всего лишь страшный сон. А вокруг всё так явно, и нельзя заглядывать вперёд. У нас есть сегодняшний день – и хорошо, и, Слава Богу!

«Я бегу к тебе, бегу, сыночек. Поспи ещё маленько, я уже близко, я уже рядом, я здесь».

Тогда, в те жуткие дни, мне нельзя было думать о плохом, мне нельзя было плакать, мне надо было собраться в кулак и быть уверенной и спокойной, вселять надежду и силы в своего ребёнка. И теперь, когда я всё оцениваю со стороны и понимаю, насколько это было страшно и жутко, я проливаю слёзы, которые тогда не имела права себе позволить.

На завтра назначена операция (см. фото № 2). Однако он еще весёлый и радостный… Пытается делать первые самостоятельные шаги. Трудно представить, что завтра он может лежать под скальпелем.

30.03.1997 год. Обычная процедура перед сном и предстоящей операцией – очистительная клизма. Медсестра приносит заполненную до половины «кружку Эсмарха»: «Ну, немного вольём…»

Катастрофа случилась внезапно. Подняла ребёнка, а он почти что синий, голова повисла и руки сжаты в судороге. «Миленький, дыши, дыши!!!» Через несколько мгновений вырвался хрип. Он не приходит в сознание. Вызвали реаниматолога. Подключили к кислороду. Губки покраснели, но он стонал, не открывая глаз. Меня убедили в том, что так действует расслабляющее лекарство, и что теперь он спит. Я хотела остаться с ним на ночь, но мне запретили. Тогда я и не подозревала, насколько всё страшно, но уходила с тяжелым сердцем.

Об этом трудно и больно вспоминать, это хочется забыть, вычеркнуть из памяти навсегда, навечно. Это боль и содрогание, это мука и слёзы, это горе навсегда.