Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Первая встреча с карфагенским флотом не была для римлян напрасной, наглядно продемонстрировав превосходство тактико-технических характеристик пунийских кораблей и уровень подготовки их экипажей. Не имея возможности на равных соревноваться с карфагенянами в искусстве кораблевождения и традиционных приемах маневренного морского боя, римлянам нужно было найти эффективный способ побеждать в морских баталиях. Решение проблемы оказалось простым и вместе с тем гениальным: римляне решили использовать в сражениях на море самую сильную составляющую своего войска – тяжеловооруженную пехоту. Вполне возможно, что именно во время пребывания римского флота под командованием Гая Дуилия в Мессане был изобретено и обустроено на военных судах римлян приспособление, позволявшее брать на абордаж и штурмовать вражеские корабли. Оно представляло собой снабженный невысокими перилами в передней части перекидной мостик, достигавший 10 м в длину и 1,8 м в ширину. На его внешнем конце находился мощный, слегка изогнутый железный крюк или шип, торчавший по направлению к неприятельскому судну наподобие хищного птичьего клюва. Эта внешняя схожесть с птицей, равно как и сам механизм действия приспособления, напоминавший клевание, привели к тому, что легионеры назвали перекидной мостик «вороном» (лат. corvus). При сближении с вражеским кораблем такой установленный вертикально «ворон» поворачивали в нужную сторону и стремительно обрушивали на палубу неприятеля, так что железный клюв пробивал доски и намертво впивался в добычу. Перекинутый мостик позволял римским легионерам, ставшим морскими пехотинцами, перебраться на неприятельское судно и вступить в бой с его командой. «Как только вороны пробивали палубные доски, – пишет Полибий, – и таким образом зацепляли корабли, римляне со всех сторон кидались на неприятельское судно, если сцепившиеся корабли стояли бок о бок; если же корабли сцеплялись носами, тогда воины переправлялись по самому ворону непрерывным рядом по двое. При этом шедшие во главе воины держали щиты перед собою и отражали удары, направляемые с фронта, а следующие за ними опирались краями щитов о перила и тем ограждали себя с боков. Сделавши такого рода приспособления, римляне выжидали благоприятного момента для морской битвы» (Polyb. I, 22, 9—11).

Возможность опробовать изобретение, а вместе с ним и новую тактику морского боя, не заставила себя долго ждать. Узнав о том, что десант карфагенского флота опустошает окрестности города Милы, расположенного на северном побережье Сицилии, к западу от Мессаны, Гай Дуилий выдвинул свои корабли по направлению к неприятелю, встретившись с ним около мыса Милы. По разным данным, римский флот насчитывал примерно 120–130 кораблей, тогда как силы карфагенян были равны римским (130 судов), либо, по данным Диодора Сицилийского, даже существенно превосходили их, насчитывая 200 боевых кораблей (Polyb. I, 23, 3; Diod. XXIII, 10, 1; Oros. IV, 7, 7). С презрением относившиеся к морским потугам римлян пунийцы под командованием Ганнибала «с радостью и поспешностью спустили на море сто тридцать кораблей, которые все носами вперед пошли навстречу неприятелю; карфагеняне не находили даже нужным соблюдать боевой порядок и шли как бы на верную добычу» (Polyb. I, 23, 3). Высившиеся на палубах римских судов невиданные дотоле «вороны» несколько смущали карфагенских моряков, однако, исполненные пренебрежения к врагу, они смело ринулись в бой. Ганнибал был настолько уверен в превосходстве своего флота, что даже не позаботился о том, чтобы выстроить корабли в надлежащий боевой порядок, и безрассудно бросил на численно превосходивших римлян состоявший из тридцати пентер карфагенский авангард.