Вся твоя ложь

Как только это дело сделано, страх возвращается ко мне снова. Это слишком много для меня, слишком много. Я поднимаюсь наверх, в комнату Робин, ложусь на ее кровать, обнимаю ее подушку и плюшевого мишку, которого она забыла. На всем этом остался ее запах, он меня успокаивает, по крайней мере, на мгновение. Я плотнее закутываюсь в одеяло, оборачивая себя отпечатками, оставленными Робин.

Зора гремит посудой внизу, убирая со стола. Я ныряю под одеяло с головой и закрываю глаза. Я заклинаю все силы неба и земли избавить меня от всего этого кошмара. Все что угодно, чтобы Робин вернулась ко мне домой.

Я просыпаюсь оттого, что рука Зоры легонько трясет меня за плечо. В комнате темно. Я резко сажусь на кровати.

– Я подумала, что лучше все-таки разбудить тебя, – говорит она. – Хотя я бы действительно хотела дать тебе поспать.

– Мне вообще не следовало ложиться, – отвечаю я. – Не могу поверить, что я заснула.

– Скорее всего, это от шока, – предполагает она. – Ты свернулась тут калачиком, как будто пряталась.

Я скидываю одеяло и поднимаюсь на ноги. Я чувствую, что восстановила свои силы в этом теплом убежище.

– Какие новости? – спрашиваю я. – Есть какие-нибудь новости?

– Нет, ничего, – отвечает она.

– А полиция?

– Пока еще не приехала. Полагаю, они еще не уверены, что она пропала.

– Или что ее похитили, – тихо говорю я.

– Или что ее похитили. – Голос Зоры звучит монотонно, тяжело и так же устало, как и мой собственный голос час назад.

Я смотрю на нее.

– Мы не должны предполагать худшего, – говорит она словами, но по выражению ее лица я вижу, какие черные тучи бродят в ее душе.

– Спасибо, – вздыхаю я.

– За что?

– За то, что пришла ко мне и помогаешь. За то, что сидишь тут со мной. Я бы не смогла сделать это сама.

– Ты не должна быть одна, – говорит Зора. – Эндрю должен быть рядом с тобой.

– Эндрю, – эхом вторю я.

Я уже долго не вспоминала о нем.

– Я не могу с ним связаться. Я читала эту историю, что ты мне прислала, но понятия не имею, что там происходит.

– О, господи. И без этого уже достаточно… Я полагаю, что этим вполне могло объясняться его поведение, если он был вовлечен в мошенническую схему…

Мы обе на минуту замолкаем. Я знаю, что где-то там, за горизонтом, далеко в Америке, нависла еще одна темная туча, но сейчас я отворачиваюсь от нее. Эндрю оборвал со мной все связи несколько месяцев назад, по его поводу я уже выплакала все причитающиеся ему слезы и продумала все положенные ему мысли.

Робин – единственная, о ком я теперь думаю. Мы сидим вместе с Зорой в комнате Робин и ждем, когда наступит вечер и тьма за окном станет еще мрачнее и гуще.

48

Я резко просыпаюсь, как от толчка. Я в замешательстве, меня охватывает страх. Мне снилось, что я потеряла что-то очень ценное, и я резко вскакиваю, охваченная паникой. Мне требуется мгновение, чтобы сориентироваться: я все еще в комнате Робин, уличный фонарь за окном горит теплым оранжевым светом. На потолке мерцают наклеенные пластиковые звезды, светящиеся в темноте. Одна из них в самом углу комнаты ярко сияет своим бледно-зеленым свечением, подпитываясь от света уличного фонаря.

У меня ужасно болит шея, потому что я уснула в каком-то неестественно скрюченном положении. Я неспешно потягиваюсь то в одну сторону, то в другую, пока ко мне не приходит полное осознание реальности, и я вскакиваю, шаря по кровати в поисках своего телефона. Он был у меня в руках – это последнее, что я помню перед тем, как провалиться в сон от усталости и стресса часа в два ночи.

Прошло уже четыре часа с тех пор, как я в последний раз его проверяла, но на экране по-прежнему нет никаких уведомлений о новых сообщениях или звонках – ничего… И никаких признаков Робин тоже. Зора спит рядом, лежа поперек кровати, ее ноги свисают и достают до пола. За окном громко ревет мотоцикл, проезжая мимо дома по нашей улице. От резкого звука Зора просыпается, вздрагивая так же, как и я. Вялая и размякшая от сна, она оглядывается вокруг, пытаясь сообразить, где она находится. Несколько секунд мы смотрим друг на друга сквозь пелену оранжевого света уличных фонарей.

– Есть что-нибудь? – спрашивает она, и я качаю головой:

– Ничего. Уже почти шесть. Нам нужно снова позвонить в полицию.

– Да, – говорит Зора. – Теперь они должны отнестись к этому серьезно. Робин нет уже почти сутки.

Мы обе замолкаем, стараясь не думать о том, что, когда пропадает ребенок, первые двадцать четыре часа самые важные. Пока я снова звоню в полицию, Зора сидит рядом и все время твердит, что теперь исчезновение Робин должно рассматриваться в срочном порядке.

Я вешаю трубку и поворачиваюсь к ней:

– Думаю, они наконец-то тоже поняли это. Они обещали срочно прислать кого-нибудь, кто возьмет у меня описание ее внешности и составит протокол. Они сказали, что уже приступили к ее поискам.

– Хорошо, – говорит Зора. – Очень хорошо… – Она на мгновение замолкает, потом спрашивает: – Есть какие-то новости от Эндрю?

– Нет, ничего.