Всё имеет свою цену

Въехав в Люнгбю, она попыталась связаться с Конрадом Симонсеном. Спустя некоторое время ей удалось застать его по домашнему телефону в его собственной квартире, куда он заехал за кое-какими вещами. Она проинформировала шефа, что Жанет Видт согласилась переехать к своему дяде в Хельсингёр, и пустилась уже было в рассуждения о расходах, которые предстояли бы им в связи с поисками для девушки подходящего жилья, когда он перебил ее, заметив, что и сам умеет считать. Поговорив с начальством, она решила ненадолго заскочить в префектуру полиции, после чего остаток вечера посвятить Эрнесто Мадсену, хотя, когда ее направили в Хундестед, ей пришлось значительным образом скорректировать свои планы.

В префектуре она сразу же столкнулась с Арне Педерсеном; он был заметно обрадован встречей с ней. И в то же время удивлен:

– Что ты здесь делаешь?

– Мне нужно было взглянуть на кое-какие данные.

– Могла бы просто позвонить – ты же знала, что я здесь.

– Хм, знаешь… Ну, в общем, это личное дело. Подруга попросила об одной услуге.

– А ты отдаешь себе отчет в том, что если тебя застукают, это может стоить тебе работы? Это ведь противозаконно, да и потом там введены всякие пароли.

Девушка беззаботно пожала плечами:

– Мальте уже несколько месяцев назад показал мне, как обходить эти пароли.

– От этого все не становится законным, но, разумеется, это не мое дело.

– Тут ты прав – это действительно не твое дело.

Она улыбнулась и ощутила желание его поцеловать. Однако вместо этого она лишь откинула назад свои длинные волосы и, сама не зная почему, издала короткий смешок.

– Что-то новое есть?

– К сожалению, нет. Мои люди сейчас вкалывают с материалами по Элизабет Юутилайнен – то есть Лиз Суенсон, но ее нам так сразу не найти, не говоря уже о том, чтобы связать ее с Андреасом Фалькенборгом. Да, я тут разговаривал с Симоном, и он рассказал мне о том, как ты поработала в Хундестеде – но об этом тебе самой все прекрасно известно. Между прочим, поздравляю – отличный результат.

– Благодарю. И это все?

– Эй-эй, тебя не было здесь всего каких-то три часа. Чего ты, собственно говоря, ожидала?

– Да так, ничего, но ведь всегда нужно надеяться на лучшее, верно?

– Да, конечно. Кстати, от американцев поступил большой официальный отчет. Они проделали чертовский объем работы, и стоило это, надо полагать, немало, однако ничего нового почерпнуть из него нам так и не удалось. Да, теперь у нас есть убедительные доказательства, чтобы привязать Андреаса Фалькенборга к этому вертолету. Однако, к сожалению, оказалось, что на DYE-5 имелось также два снегохода, что значительно расширяет радиус жизненной активности обитателей станции.

– Вертолет и расстояние между DYE-5 и обнаруженным телом Мариан Нюгор, по сути, были единственными свидетельствами против него.

– Да, но теперь их убедительность ставится под сомнение наличием этих двух снегоходов, хотя, конечно, трудно себе представить, чтобы на таком снегоходе можно было бы кого-то перевозить.

– Так что у нас теперь почти ничего нет.

– Почти ничего.

– Фактически для того, чтобы его задержать, нам необходимо чудо.

– И фактически нам так и не удается сдвинуться с мертвой точки, верно, Арне?

– Выходит, что так. Ты завтра придешь?

– К сожалению, только в понедельник. Утром я записана к парикмахеру, а после этого все выходные обещала провести с родными. Симон разрешил мне отсутствовать, если, конечно, не произойдет что-то из ряда вон выходящее. – Тьфу-тьфу-тьфу. И как восприняла это все Жанет Видт?

– Вполне адекватно. Правда, поплакала немного, но она – сильная девочка. Да, она сказала кое-что, о чем я не перестаю размышлять: «Кто-то ведь, черт подери, должен его остановить».

В ответе Арне Педерсена прозвучали нотки безнадежности:

– Ну да, над этим мы сейчас как раз и работаем.

На прощание Полина легонько обняла его, подумав при этом, что жизнь полна компромиссов.

Глава 41