Всё имеет свою цену

Не получив ответа, инспектор повторно задал вопрос, однако вновь не добился никакого результата. Тогда, пожав плечами, он с выжидательным видом присел на нары, уступив место Полине Берг. Когда между Андреасом Фалькенборгом и девушкой не осталось никого, заключенный отреагировал на это как испуганный зверек. Отбежав в дальний угол камеры, он опустился на корточки и съежился. Полина, чувствуя, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, отступила на шаг и встала возле двери. Скорчившийся Фалькенборг настороженно следил за каждым ее движением; тот факт, что расстояние между ними увеличилось, похоже, подействовало на него успокаивающе. Рот его закрылся, и страх больше не был единственным чувством, написанным у него на лице – теперь оно дышало к тому же еще и едва сдерживаемой ненавистью.

– Андреас, ты убил Анни. Расскажи мне, как ты это сделал.

Фалькенборг не отозвался, да она и сама, признаться, на это не рассчитывала. В возникшей тишине камеру наполняли звуки его громкого сопения.

– Ты хочешь, чтобы я подошла к тебе ближе?

Угроза подействовала на него почти физически: он отшатнулся и умоляюще посмотрел на Асгера Гро. Тот сказал:

– Лучше бы вам ей ответить.

Скрежеща зубами, Андреас Фалькенборг почти что простонал:

– Она… ей… ей нельзя здесь быть.

– Ну так расскажите же, черт подери, ей, что вы сделали, и она тут же уйдет! Что тут сложного?

Полина Берг поддержала его:

– Вот именно, расскажи мне об Анни. И я сразу уйду. Он впервые оторвал от нее взгляд и посмотрел в пол себе под ноги. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он снова заговорил, обращаясь к Асгеру Гро:

– Анни была совсем как эта, она тоже вломилась ко мне. Так что мне оставалось делать?

– Меня не интересует, что тебе оставалось делать. Я хочу знать, что именно ты сделал, – сурово отозвалась Полина.

– Я убил ее, вы это сами прекрасно знаете. Она заслужила это, как и ты, ведьма!

– Выбирайте слова, – предупредил Асгер Гро.

– Я ненавижу ее.

– Сделайте, как она просит: расскажите о том, как вы совершили убийство.

– Я дожидался, пока она подъедет на велосипеде. Было темно. Потом я схватил ее и сунул в мешок.

Страх, ненависть, упрямство – трудно было определить, какое чувство в данный момент превалирует в Андреасе Фалькенборге. Обоим полицейским было абсолютно ясно, что короткие бессвязные признания, срывавшиеся у него с губ, ни на что не годны, точно так же, как они не питали сомнений относительно провокационности его последующих ядовитых комментариев:

– Это было восхитительно. Теперь с ней покончено раз и навсегда.

Нимало не торопясь, так, будто времени у нее было хоть отбавляй, Полина Берг достала из сумочки зеркальце и принялась критически рассматривать себя. Присутствие обоих мужчин, казалось, нисколько ее не заботит. Затем она извлекла помаду и медленно выдвинула огненно-красный стержень, одновременно, как бы невзначай, подставив его проникавшим в камеру лучам света. Она слышала тяжелое прерывистое дыхание Андреаса Фалькенборга, однако подавила в себе желание взглянуть на него и стала как ни в чем не бывало красить губы.

– Ты прекрасно знаешь, о чем именно ты должен мне рассказать. Вся пустая болтовня – в прошлом. Итак, как же все это произошло?

Ожидая ответа, она продолжала краситься, однако, видя, что никакой реакции не последовало, прибавила:

– Ну же, давай начинай, я не намерена тратить на тебя весь день. Где ты убил Анни, и, прежде всего, где ты ее похоронил? Смотри, Андреас, выкладывай все откровенно, мой мальчик, а не то я подойду и поцелую тебя.

– Она не может так делать, я этого не вынесу! Ей нельзя так говорить!

На этот раз Полина Берг реагировала молниеносно:

– Я жду, Андреас, но учти – терпение мое на исходе.

– Я скажу, скажу. Только не подходи, оставайся на месте.

– Где ты убил Анни?

– На террасе в моем летнем домике. Клянусь, это было там!

– А ее велосипед?

– Я поставил его на велопарковке у станции «Нэствед».

– А где ты ее похоронил?

– Но я этого не делал!

Первый раз с тех пор как достала помаду, Полина Берг посмотрела на него и увидела, как он мучается. Затем все с таким же равнодушным видом она убрала в сумочку все извлеченные оттуда предметы и с угрожающим видом сделала шаг вперед.

– Нет, сделал, Андреас. И я хочу знать где?

Еще один шаг.

Неожиданно ей ответил Асгер Гро:

– Эй, кажется, он больше не в состоянии… Взгляни-ка на него, по-моему, он сейчас того… отключится.

Андреаса Фалькенборга отчаянно трясло, временами он то закатывал глаза, то снова взгляд его приобретал более или менее осмысленное выражение, однако ясно было, что ни о каком продолжении беседы и речи быть не может. Даже не будучи медиком, можно было констатировать, что он находится на грани припадка. Покидая камеру, Полина Берг чуть не плакала от досады. Уже выйдя за дверь, она как сквозь сон услышала голос Асгера Гро:

– Инспектор Полина Берг покидает камеру. Послушайте, дружище, спектакль окончен. Будьте так добры, хоть мне-то скажите, где вы все-таки похоронили покойную.