Всё имеет свою цену

Лишь пару секунд спустя до нее по-настоящему дошло, что же на самом деле случилось. И по мере прихода трезвого понимания того, что затея ее окончилась как нельзя хуже, по спине ее пробежал зловещий холодок.

Глава 42

В воскресенье в шесть часов утра Андреаса Фалькенборга выпустили из внутренней тюрьмы префектуры полиции Копенгагена. Он был выведен из здания через задний вход, чтобы миновать толпу поджидавших его журналистов, и, согласно решению суда, незамедлительно освобожден из-под стражи. При данном событии – хотя, в общем-то, эту процедуру с натяжкой можно было считать таковым – присутствовал Конрад Симонсен. Главный инспектор счел недопустимым валяться дома и дрыхнуть в то время, когда на волю выходит серийный убийца, делом которого он занимается. Когда все было кончено, Конрад Симонсен направился в свой кабинет, чтобы хоть немного уменьшить бумажный завал, как обычно образовавшийся у него на столе в процессе расследования.

В девять часов на работу пришел Арне Педерсен, а вскоре вслед за ним и Поуль Троульсен. Все трое собрались в кабинете Конрада Симонсена.

– И что тебе на выходные дома не сидится? – поинтересовался у Поуля Троульсена Арне Педерсен.

Его старший товарищ пожал плечами.

– Я решил, что вы будете здесь, и подумал, что за мной кое-какой должок: в среду, четверг и пятницу я не слишком-то много работал.

Арне Педерсен усмехнулся:

– Не слишком-то? А мне кажется наоборот: как раз в среду ты, мягко говоря, даже переработал.

– Ты ведь прекрасно понимаешь, что я имею в виду…

Он поднял глаза на шефа.

– И вообще, я считаю форменным безобразием, что они свалили всю вину на тебя.

Конрад Симонсен обиженно выпятил нижнюю губу.

– Надо же, какая несправедливость, но что поделаешь – мир так жесток, так жесток…

Поуль Троульсен покачал головой:

– Черт возьми, теперь мне по-настоящему захотелось на пенсию.

– Что ж, Поуль, у нас еще будет время все обсудить. Знаешь, есть разные варианты: к примеру, если проработать еще пару лет…

– Даже не думай об этом.

– Ладно, поговорим позже. Слушайка, Арне, насколько нам удалось продвинуться с этой финской девицей?

– Мы установили ее данные, но об этом ты уже знаешь. А что касается остального, то с пятницы, в общем-то, мало что изменилось. Сроки ее исчезновения мы сумели сузить до промежутка между 17 апреля и 3 мая 1992 года, вероятно, это произошло на центральном вокзале Хеслехольма. Заброшенный хутор, купленный Андреасом Фалькенборгом, был расположен в нескольких километрах оттуда к юго-западу на побережье озера Финьясёен, однако Элизабет Юутилайнен никогда вместе с ним не видели. Шведы продолжают работать над этим делом.

– По тому, как ты это говоришь, мне кажется, ты не особо рассчитываешь, что в отношении ее мы сможем как-то преуспеть.

– Сложно сказать. Свидетели, которых нам удалось выявить, не принадлежат к числу лучших чад Господних, да и рассказывают они немного, а по большей части – вообще ничего.

Поуль Троульсен заметил:

– Собственно говоря, в этом есть некий парадокс. Ведь вовсе не обязательно одни преступники обязательно будут стремиться, так сказать, прикрывать других. Я имею в виду, что замешанные в наркобизнесе должны быть точно так же заинтересованы в поимке серийных убийц, как и обычные законопослушные граждане.

Конрад Симонсен возразил:

– Теоретически ты, конечно, прав, однако, как правило, они так не думают. Или, по крайней мере, довольно ред…

Арне Педерсен внезапно вскочил как ужаленный и перебил его:

– А ну-ка, Поуль, повтори то, что только что сказал! Ну давай же, скорее, это очень важно!

– Что, насчет наркодельцов?

– Да, черт подери! Так что ты там говорил?

– Они должны быть так же заинтересованы в поимке нами серийных убийц, как и все остальные, и парадоксально, коль скоро это не так.

– Нет-нет, не то. Ты еще что-то там сказал.

Конрад Симонсен спокойным тоном практически процитировал:

– На самом деле парадоксально, чтобы одни преступники, так сказать, старались прикрывать других. Я имею в виду, что…

Продолжить фразу ему не удалось.

– Да-да, точно, она именно так и сказала.

– О ком это ты, Арне?

– Новая классная руководительница моих детей на родительском собрании в школе. Она сказала, что всегда говорит с детьми тихо, поскольку не верит в то, что шум можно побороть еще большим шумом. Теперь-то наконец логика этого мне стала понятна. Ну да, конечно – какой же я был болван! Есть у нас протокол допроса Андреаса Фалькенборга? Взгляните и сами все поймете. Да и эта чертова беседа с Поулем в машине – там все то же самое.

Никто из его слушателей пока что ничего не понял. Конрад Симонсен отыскал те записи, о которых он говорил, и Арне принялся лихорадочно рыться в них. Наконец, по-видимому, он нашел то, что нужно и начал вслух зачитывать отрывки из протоколов:

– Это из допроса. Здесь, Симон, ты спрашиваешь его об Анни Линдберг Ханссон.

К.С. – Она как две капли воды похожа на остальных женщин.

А.Ф. – Тогда это, наверное, я. Да, я думаю, что так.