Всюду бегут дороги...(СИ)

Алиас кивнул. Если не знать, что располагается это место на перекрестке дорог между мирами, то ничего особенного и не заметишь. Таверна, как таверна, в меру темная, в меру грязная, в меру шумная. Вот только говорили здесь не на привычном всеобщем языке Подземелья, а на какой-то дикой смеси, в которой Алиас с трудом различал отдельные словечки. Посетителей было не слишком много — не только люди и фэйри, но и совершенно неизвестные Алиасу существа.

Джарет тоже прислушался к разговорам.

— Похоже, на дорогах в ходу древние наречия.

— Пап, а это кто? — Эвин вдруг широко распахнул уже почти слипшиеся глаза.

Мимо их столика продефилировала, постукивая каблуками, высокая женщина в белой кожаной маске, полностью закрывающей лицо. На голове ее красовался тюрбан из переливчатого шелка. Женщина не повернулась, но Эвину показалось, что она посмотрела на них. И тюрбан вроде бы шевельнулся?

— Да, это действительно интересно. Молодец, что заметил, малыш, — за столик от стойки вернулся Оберон. — Не думал, что кто-то из рода Горгон еще жив.

С Эвина мигом слетел сон.

— Она на нас посмотрела! Мы теперь в камень превратимся?!

— Не шуми, — улыбнулся Алиас. — И не доверяй мифам целиком и полностью.

— Горгоны опасны, только если их разозлить, — пояснил Оберон. — Бояться нужно не тех, кто ходит открыто, Эвин, а тех, кто скрывается по углам. Вон там, к примеру, сидит оборотень. Чистокровный, насколько я могу судить. Весьма опасная тварь, может принять любой облик.

Эвин немедленно начал оглядываться. К их столу наконец-то подошел трактирщик с подносом. Алиас затруднился определить его вид. Но могучая фигура и выступающие клыки внушали уважение. Как и глубокие, очень внимательные глаза. Трактирщик молча выставил на стол большой глиняный кувшин пива и четыре кружки.

— Ой, а я фавна вижу! — воскликнул Эвин.

— Где? — Джарет резко повернулся. Трактирщик цепко глянул на него, но ничего не сказал.

— Зачем тебе Фавн? — лениво поинтересовался Оберон, прихлебывая пиво.

— Никогда не видел, — Джарет пристально смотрел в угол таверны. — Но это не Фавн. Ты путаешь, Эвин. Фавн — имя бога. Его еще называют Паном. А это — сатир.

Алиас заинтересованно обернулся. За одиночным столиком в самом грязном углу сидело существо, лишь отдаленно напоминающее сатира с греческих амфор. Крутые рожки с обломанными кончиками едва виднелись в неряшливо спутанных кучерявых волосах. Тощие руки с очень длинными пальцами бесцельно передвигали по столу три пустых кружки. Ног Алиас не видел, только покрытый свалявшейся в колтуны шерстью бок. Существо подняло неожиданно яркие глаза с горизонтальными зрачками. Алиас вздрогнул и отвернулся.

— Да, сатир, — Оберон брезгливо поджал губы. — И совершенно опустившийся. Без своего бога они — ничто. А Пан, как известно, умер.

— Разве бог может умереть? — не поверил Эвин.

— К счастью, да. Про богов интересно слушать легенды, малыш. Но жить рядом с ними — не слишком приятно.

— Склонен согласиться, — кивнул Алиас. — Боги переменчивы и своевольны. Запомни, Эвин, настоящий маг никогда не упрашивает богов, не ищет их расположения, не унижается перед ними. Наша сила не зависит от молитв. Мы обладаем властью, но только пока строго следуем правилам и законам. Нарушить их — значит навлечь на себя неудачу, подвергнуть опасности саму жизнь.

— Впечатляющая лекция, Лис, — Джарет поднял на руки задремавшего сына. — Но, пожалуй, нам всем пора спать.

Поднимаясь следом за Джаретом по лестнице на второй этаж, к жилым комнатам, Алиас оглянулся. Сатир по-прежнему уныло сидел в своем углу. Оберон тоже обернулся. Алиаса поразило злорадство, полыхнувшее в синих глазах древнего эльфа.

***

Да когда же это закончится?! Эрк накрыла голову еще одной подушкой. Она не спала трое суток, еще до того, как получила послание от Алиаса, да и последующая пьянка с Гербертом не способствовала бодрости. Но как можно уснуть, если Риндо, не переставая, играет не этой своей, с позволения сказать, бандуре?

Эрк любила музыку, особенно скабрезные песенки из репертуара бродячих менестрелей. Но Ринальдо играл совсем другое — печальное до слез, выворачивающее наизнанку душу. Лучше бы он плакал, закатил истерику, ударил ее. Эрк была готова к тяжелому объяснению, но в Эринии на таможне Ринальдо встретил отца. И пусть их встреча длилась меньше четверти часа, дополнительных объяснений ему не потребовалось. Ринальдо мельком просмотрел предъявленный Эрк договор, в котором говорилось, что отныне и до совершеннолетия Ринальдо Драккони, она является его телохранителем. Спокойно кивнул и так же молча поднялся в свою комнату. Эрк знала, что Алиас оставил сыну письмо, и, на всякий случай, не ложилась спать еще полчаса. Мало ли, какие вопросы могут возникнуть? А когда успокоилась и легла, зазвучала музыка. И не стихала уже, по ощущениям Эрк, целую вечность. То есть, всю оставшуюся ночь и утро.