Вспаханное поле

жи. Теперь он понял, почему у Элены невесело на душе.

—      Твоя правда, — согласился он, — здесь работы —

непочатый край.. Ну, что ж, мы с ней справимся. Того,

что даст нам поле, хватит на все. Я как можно скорее на¬

чну вспашку. Потом мы привезем из селения мебель не

хуже, чем в Буэнос-Айресе. У тебя ни в чем не будет не¬

достатка. Двор мы засадим геранью, а в поле посеем ма¬

ис. Я даже разобью огород, чтобы у тебя были овощи и

салат... Надо только крепко поработать.

Покоренная его уверенностью в себе, Элена воспряла

духом.

—      Да, Панчо, мы должны много работать, чтобы на¬

ши дети ни в чем не терпели нужды.

У Панчо, до глубины души тронутого этой поддержкой

и тем, что она упомянула о детях, загорелись глаза, и с

горячей верой в будущее он сказал:

—      Правильно!.. Ты да я и поле, — чего же еще? Солн¬

це и вода — вот все, что нам нужно, чтобы семена дали

всходы, а всходы — семена...

Он чувствовал в каждом мускуле молодую силу, кото¬

рой было с избытком довольно для того, чтобы осущест¬

вить его заветное желание — ответить на зов земли, внят¬

ный ему с самого детства. Рядом с Эленой он чувствовал

себя способным вспахать и засеять целую пустыню.

154

— Увидишь, что здесь будет! — воскликнул он, и в го¬

лосе его прозвучала неукротимая энергия. — Даже мой

отец на небе не сможет опомниться от удивления!

Панчо медленно подошел к двери и, стоя на пороге,

стал смотреть в поле, залитое мягким светом луны и звезд.

У него за спиной послышался легкий шорох: это Элена

обметала с вещей паутину и пыль. А он все смотрел и смо¬

трел на поле, которое отец хотел видеть диким. Теперь оно

принадлежало ему, как ему принадлежала Элена. Это бы¬

ла вдвойне брачная ночь. Он сочетался с землей и с жен¬

щиной.

VII

За несколько лет пампа вокруг Мертвого Гуанако пре¬

вратилась в возделанную землю. Поле сержанта в отстав¬

ке Сории ничем не отличалось от участков колонистов-

гринго, а на месте прежней развалины выросло просторное

ранчо на прочном фундаменте. Панчо многому научился у

гринго, а особенно — у своего тестя. Службы, точно

такие же, как на ферме дона Томаса, были построены до¬

бротно, на долгие годы, в отличие от примитивных, сколо¬

ченных на скорую руку жилищ прежних времен. Вокруг

ранчо зеленели побеги деревьев, умело посаженных с та¬

ким расчетом, чтобы в будущем они осеняли дом своей

густой листвой. На новых клумбах вместо заглохшей ге¬

рани Клотильды цвели другие цветы, за которыми ухажи¬

вали не менее любовно. В саду, обнесенном тростниковой

изгородью, между грядок с овощами росли ягодные кусты.

Поодаль от огорода находился курятник, а еще дальше —

загон, в котором хрюкала жирная свинья. Ранчо окружа¬

ла пашня, далеко оттеснившая бурьян. Иногда порыв ветра

взметал и гнал вдоль борозд комочки сухой крошившейся

земли. Время от времени стайка тиранн, клевавших плохо

прикрытые землей зерна, с криком взлетала в воздух и

вдруг снова, как град, падала на пашню.

Во дворе ранчо, сонно моргая, словно задремывая от

скуки, стояли оседланные лошади. Под навесом несколько

ребятишек, тоже сонных, вяло выводили на аспидных дос¬

ках палочки и буквы. Некоторые то и дело поднимали го¬

ловы и с интересом следили за полетом птиц, другие пе¬

решептывались. Появление Элены вернуло их к занятиям.

Она обошла мальчиков, одних хваля, других мягко и сни¬

сходительно журя Материнство округлило ее формы и

155

придало ее движениям спокойную размеренность и плав¬

ность. Она нетгнет украдкой смотрела на дорогу, и по лицу

ее пробегала тревожная тень. Поглядывала она и на небо,

затянутое облаками, сероватыми, как пыль, которую под¬

нимал ветер над пересохшей пашней. Наконец она сказала

детям:

—      Поскорее кончайте задание и поезжайте домой, пока

не пошел дождь.

Самый озорной из ребят засмеялся и бойко ответил:

—      Вы уж который день это говорите, госпожа учитель¬

ша, а дождя и в помине нет.

Эта выходка вызвала приглушенные смешки. Элена на¬

пустила на себя строгость.

—      Следи за своей речью. Сколько раз я должна тебе

повторять, что нужно говорить не «учительша», а «учи¬

тельница».

Сорванец смутился и умолк, но вдруг раздался друж¬

ный смех и Элена удивленно посмотрела на учеников.

—      Маноло, госпожа учительница! Поглядите на Ма-

ноло!

Она обернулась и увидела сына, который подходил

к ней, держа над головой игрушку. Встреченный шумным

весельем, Маноло тоже засмеялся со всей непосредствен¬

ностью пятилетнего ребенка. Элена перестала быть учи¬

тельницей— теперь она была только мать. Она понимала,

что приход сына нарушает дисциплину, но не могла за¬

ставить себя одернуть детей и восстановить порядок.

—      Иди сюда, Маноло, иди сюда! — наперебой крича¬

ли ребята.

Маноло уставился на мать и захныкал:

—      Чиче не делает динь-динь.

Он протянул ей свою игрушку — куклу в костюме па¬

яца с прикрепленными к рукам металлическими дисками,

которые, когда кукле нажимали на живот, стучали, как та¬

релки. Ребята, гурьбой окружив Элену и Маноло, глазе¬

ли на хитрую игрушку.

—      Ты, наверное, сломал его, — сказала Элена.

Тронутая грустной мордочкой сына, она взяла пая¬

ца, потрясла его, чтобы высвободить застрявшую пружи¬