Встречи и прощания. Воспоминания о Василии Аксенове, Белле Ахмадулиной, Владимире Войновиче…

Не помню, в каком году, знаю это по рассказу Войновича, но, видимо, уже перед 1980-м, за ним в очередной раз установили круглосуточное наблюдение. Во двор въехала черная «Волга» с четырьмя пассажирами и осталась надолго. Если Володя выходил из подъезда, двое, не скрываясь, отправлялись следом за ним.

– Я иду, иду, – рассказывал он, – а потом раз – и спускаюсь в полуподвал, в прачечную, они остаются ждать. Выхожу, раз – и в магазин, они остаются у входа.

Накануне Дня конституции, который приходился на 5 декабря, Войновичу нужно было куда-то съездить. Черная «Волга» поехала за его «Жигуленком». Он не смог отказать себе в удовольствии поиграть с ГБэшниками в рискованную игру: хорошо зная район, он, совершив несколько поворотов-разворотов, ушел от «хвоста» и оказался на Ленинградском проспекте сзади них. Воодушевленный успехом, Войнович догнал своих «кураторов» и начал им издевательски сигналить.

Это не прошло ему даром. Наутро, в День конституции СССР, что достаточно символично, выйдя к своей машине, Володя обнаружил, что все четыре колеса проколоты. А теперь представьте себе, как непросто было в советское время поменять все колеса на стоящем во дворе автомобиле!

* * *

Я не касаюсь в своих воспоминаниях многих известных фактов из биографии Войновича, его публицистически острых открытых писем Брежневу, Андропову, а также в советские и зарубежные газеты, не касаюсь подоплеки повести «Иванькиада» и т. д., о чем узнавал в то время непосредственно от него самого, – не касаюсь, потому что все это блистательно рассказано им самим в различных повестях и книгах, в том числе в упомянутой уже книге «Автопортрет. Роман моей жизни».

Но помню, как с удовольствием посвящал в эти события коллег по работе в конструкторском бюро во время перекуров (или по дороге домой), когда вокруг оказывались только «свои», которым можно было доверять и которые с восторгом и восхищением выслушивали мои рассказы о приключениях Войновича. Например, о том, как однажды из-за того, что оказался разобранным мост, он переехал (тогда еще на «ушастом» «Запорожце») на другой берег подмосковной речушки по прогибающимся под тяжестью машины доскам, которые сам нашел на берегу и постелил в качестве переправы. Или как он на своих «Жигулях» (я уже упомянул об этом выше) уходил на Ленинградском проспекте от висевших на хвосте черных КГБэшных «Волг».

Особым успехом пользовался мой рассказ о путешествии Войновича по Грузии с Валентином Петрухиным, который приведен мною выше, в главе «В Малеевке без Балтера».

С не меньшим, конечно, восторгом и восхищением воспринимались мои пересказы содержания «Чонкина» и писем Войновича «вождям» – ничего из этого мои слушатели прочесть тогда не могли.

Рассказывая о «Чонкине» и «подвигах» самого Войновича на семейных и дружеских застольях, я испытывал при этом невольную гордость за близкое общение с таким бесстрашным человеком…

Войнович долго сопротивлялся совершенно явному желанию властей заставить его уехать из страны. Но в 1980-м к нему пришел официальный представитель из органов с вопросом:

– Как живете, Владимир Николаевич?

– Плохо, – честно признался Войнович.

– Вам нужно уезжать, – сказал гость, – будет еще хуже.

Войнович вынужден был согласиться.

Но уехали они только в самом конце года. Сначала морально не готова была Ирина, потом внезапно и почти одновременно умерли ее родители, что тоже задержало отъезд.

Провожали их в мастерской Бориса Мессерера на Поварской (тогда улица Воровского). Настроение было почти траурное, ведь невозможно было предположить, что советскому маразму осталось жить всего лишь десять лет. Войнович, правда, говорил, что надеется на скорое возвращение, но глаза у него были грустные-грустные. Провожающих вместилось в мастерскую около трех десятков человек: Паша и Марина (дети от первого брака), двоюродный брат Витя из Запорожья, Игорь и Нина Виноградовы, Борис Биргер с сыном от первого брака Лешей, Валя Петрухин с Олей Принцевой, Галя Балтер с Ирой, мы с Кларой, детский врач Виталий Андрющенко, наблюдавший маленькую Олю Войнович, известный кардиолог Гдаль Гельштейн, Игорь Золотусский, хозяева, конечно, Белла Ахмадулина и Борис Мессерер. Остальных не помню или не был с ними знаком, а на фотографии, которая неоднократно публиковалась в различных изданиях, многие видны лишь со спины (их лица повернуты в сторону Войновича), поди узнай через 39 лет!

* * *

Вернулся Войнович вместе с «Чонкиным», напечатанным в «Юности» Андреем Дементьевым, и с пророческой книгой «Москва 2042», предсказания и предвидения которой осуществляются (многие уже осуществились) на наших глазах.