Встречи и прощания. Воспоминания о Василии Аксенове, Белле Ахмадулиной, Владимире Войновиче…

После нее остался песик, французский бульдог, который неизвестно как выжил, оставшись один без хозяйки, еды и т. д. Павел не мог взять его к себе, потому что был подвержен аллергии как реакции на запах животных. Он обратился ко мне за помощью, справедливо посчитав, что у меня как у владельца собаки (тогда это был бернский зенненхунд Тиль) есть нужные знакомства среди собачников. И оказался прав, уже на следующий день мне удалось пристроить несчастного песика…

К моменту встречи с Володей Светлана была вдовой бывшего советского спецкора «Правды» в Америке Томаса Колесниченко. В этой связи Бен Сарнов, ближайший друг Володи, рассказал мне, благодушно посмеиваясь, такую историю.

Узнав, что Оля Принцева, вдова Вали Петрухина, давно переехавшая в Америку, вышла замуж за известного генерала КГБ Олега Калугина, Володя якобы позвонил ей и сказал: «Оля, ты понимаешь, что наши отношения с тобой теперь не могут оставаться такими, как прежде?»

«Володя, видимо, на минуточку забыл, – прокомментировал это свое сообщение Бен, – что сам женился на вдове Томаса Колесниченко».

Так изменилось время, так неожиданно перемешивались иногда судьбы людей, принадлежавших когда-то к противостоящим слоям советского общества в результате событий 1991 года, замечу я…

Весной 2012 года Володя позвонил мне с неожиданным вопросом:

– Витя, какой ресторан посоветуешь, чтобы отметить пятидесятилетие Павла?

И я понял, что он считает меня завсегдатаем московских злачных мест, – такая репутация возникла у меня в его глазах, вероятно, по рассказам Паши. Действительно, дни памяти Иры со временем я стал отмечать в кафе, а не дома, что было менее обременительным для одинокого мужчины…

Подумав над Володиным вопросом, я предложил артистическое кафе в ЦДЛ, и оказалось, что они с Пашей остановили свой выбор на нем же.

Собралось человек тридцать в отдельном зале, все прошло очень хорошо, некоторая неприятность ожидала Войновичей по окончании. Дело в том, что это был конец апреля, и Москва готовилась к очередному параду по случаю Дня Победы. Именно в этот вечер происходила одна из репетиций, и поэтому такси, чтобы ехать в Ватутинки, пришлось ждать чуть ли не два часа.

Бывал я в Ватутинках и по случаю дней рождения Володи, когда за столом собиралось много народу: Петр Ефимович Тодоровский, Эдуард Успенский, Виктория Токарева, вдова Тендрякова, совсем седая, но статная. Здесь бывали политики нынешние и бывшие: Леонид Гозман, Яков Уринсон и другие их сподвижники, издатели Леонид Шкурович, Ольга Аминова.

Пели под гитару Татьяна и Сергей Никитины. С особым воодушевлением исполняли они песни Сергея «Под музыку Вивальди» на слова Александра Величанского и «Раб, который стал царем» на слова Киплинга в переводе Льва Блуменфельда («…О раб, который стал царем, / Все раб, все тот же раб»).

Однажды мне посчастливилось застать у Володи и Светы в гостях Евгения Ясина, научного руководителя Высшей школы экономики. Иногда с гитарой приходил Тодоровский и представал в роли виртуоза, способного исполнить любую музыку, вплоть до классической, а потом мог рассказать уморительный анекдот. Например, о лесорубах на Аляске, к которым приехала звезда Голливуда с пропагандой безопасного секса.

Нельзя не упомянуть здесь и о Нюшке породы джек-рассел, проводившей при наших застольных разговорах немало времени на коленях у хозяина, к явному его удовольствию.

Несколько раз бывал я на вечерах Войновича в клубе «Эльдар» на Ленинском проспекте и в других местах. Володя стал во время выступлений много внимания уделять своим стихам, написанным когда-то, читал и написанное недавно. Это вызывало резкое неудовольствие Бена Сарнова, переживавшего за своего друга.

В разговорах со мной по этому поводу Бен сетовал:

– Сколько раз я говорил Володе: таких поэтов, как ты, наберется не менее сотни, а прозаик Войнович один!

Во время моих частых посещений Сарновых всегда вспоминался Войнович как эталон безусловной талантливости. Звучали и смешные истории, связанные с Володей. Бен мог рассказать и такое:

– Я и Слава часто ездили с Войновичем в его машине, а как-то раз нас подвез куда-то Окуджава, и Славе очень понравилась его езда. И что вы думаете, Витя, – продолжал Бен, иронически поглядывая на супругу, – как-то едем мы после этого с Войновичем, и моя откровенная жена начинает расхваливать езду Булата Володе – Володе, который себя, конечно, считал лучшим водителем в нашей писательской компании!..

Однажды мы поменялись шапками с Войновичем на дне рождения Бена. Они со Светой уезжали первыми (им дальше всех ехать), и Володя надел по ошибке мою кепку. Потом, когда уходил я, начались поиски моей кепки, завершившиеся справедливым предположением, что в ней уехал Войнович.