Встретимся у Ральфа

Спал Ральф на большом куске вонючего пенопласта, накрытого старой простыней, а подушкой ему служили две свернутые футболки. Из развлечений – только старенький транзистор. Жизнь его сузилась до размеров мастерской. Не жизнь, а существование, где не было ничего, кроме холода и одиночества. По ночам Ральф лежал на своем самодельном матрасе, прислушиваясь к свисту ветра в щелях и безостановочному шуму машин на Кейбл-стрит. Каждое утро просыпался в пять, умывался в туалете в конце коридора, писал, спешил на улицу перекусить что-нибудь, а потом снова писал. Ложился Ральф в полночь, иногда в час или в два, а утром все повторялось по новой.

Он был неудержим. Просто неудержим. После стольких пустых, бесплодных лет он писал без остановки. Прошло две недели, и Ральф позвонил своему бывшему наставнику, Филиппу. Тот, увидев готовые уже работы, немедленно выписал Ральфу чек на пятьсот фунтов. Эти деньги он потратил на краски и холст.

День за днем вдоль стен его студии выстраивались все новые и новые картины. Большие и маленькие, портреты и натюрморты. Двадцать одна картина за шестьдесят четыре дня. Внушительный результат! Филипп заявил, что это первый такой случай на его памяти.

Но Ральф не стал объяснять Филиппу – уж очень по-детски это звучало, – что на такой подвиг его вдохновил не кто иной, как диджей. Диджей по имени Карл Каспаров.

* * *

Как-то вечером Ральф случайно настроился на Лондонское радио. Он не любил все эти коммерческие радиостанции с их рекламой и тупоголовыми ведущими. Но было что-то в печальном тоне диджея, что зацепило Ральфа с первой минуты. Он вслушался и понял, о чем тот толкует. О потерянной любви. Ральф мгновенно проникся к нему сочувствием. Диджей казался славным парнем – мало кто способен сейчас на такую честность и открытость. А потом Ральф увидел его фото в каком-то дешевом журнальчике и сложил два и два. Этот парень жил с ним в одном доме, этажом выше. Ральф не раз кивал ему, проходя мимо, но толком они так и не поговорили…

И вот теперь, как и весь Лондон, Ральф еже-дневно слушал его шоу. Просто чтобы убедиться, что с Карлом все в порядке, чтобы понять, как чувствует себя этот бедолага. Ральф обнаружил, что несчастье Карла подпитывает его собственное, мотивируя и вдохновляя на работу. Отрезанный от других людей, от реальности и источника собственных переживаний, Ральф остро нуждался в Карле. Он постоянно напоминал Ральфу о том, зачем вообще он заперся в этой мастерской. Карл Каспаров стал для него кем-то вроде старого доброго приятеля. «Когда все закончится, – пообещал себе Ральф, – я куплю парню выпивку. Да что там, я приглашу его к себе на вечеринку».

* * *

И вот теперь Ральф сидел, прижимаясь спиной к стене. Между пальцами у него дымила сигарета. Затянувшись, он выдохнул густой клуб дыма. Вот и конец. При всем желании он не смог бы сделать больше ни мазка. Ральф с удовольствием окинул взглядом мастерскую, а затем печально вздохнул.

Он ужасно соскучился по Джем. Ему просто не терпелось вернуться домой.

После той неудачной встречи в ресторане он провел еще пару дней на Алманак-роуд, прячась в своей спальне и от Джем, и от Смита. Но очень скоро ему стало ясно, что дольше так продолжаться не может. Джем едва смотрела в его сторону, и атмосфера в доме была угнетающей. В конце концов Ральф собрал сумку с вещами и уехал к себе в мастерскую. Здесь он начал писать и в результате не заметил, как промелькнуло два месяца. Он позвонил Смиту и сказал, что не знает, когда вернется. Он позвонил родителям и поздравил их с Новым годом. Больше Ральф не общался ни с кем, не считая Филиппа.

Но теперь это безумное время подошло к концу. Пора возвращаться к людям. Ему еще надо организовать эту вечеринку. В четверг он встречается с прессой, а в пятницу можно будет погулять. «Приглашай кого угодно, – сказал ему Филипп. – Родителей, друзей, соседей по квартире. Найми официантов, поставь музыкальный центр – словом, погуляй в свое удовольствие, ты это заслужил. Только, ради бога, постригись. А то выглядишь чучело чучелом».

Ральф знал, что сделает дальше. Он вернется домой и примет душ. Потом пообедает с помощью вилок и ложек. Распечатает несколько дюжин приглашений, дойдет до почты и разошлет их своим друзьям. Одно он оставит в комнате Джем, а второе сунет в дверь Смиту.

А потом Ральф поднимется наверх. По дороге кинет еще один конверт в почтовый ящик Карла Каспарова. Ей-богу, парень это заслужил!

Затем Ральф поднимется этажом выше, постучит в дверь и попросит у Шери разрешения войти. Он согласится выпить с ней чашечку чая, после чего попросит об одном одолжении. Та поначалу смутится, но затем, будем надеяться, улыбнется и скажет «да». Ральф допьет чай, поблагодарит ее от всего сердца – может, даже поцелует в щечку, – а затем вернется к себе.

Тут он прямиком направится в спальню, разденется до трусов и залезет под теплое, мягкое одеяло. А-ах! Он уснет и проспит всю ночь и большую часть следующего дня. Проснется ближе к вечеру, когда небо окрасится в густо-синий цвет. А что потом?