Вторая модель

– Вот, а в прошлую войну таких штук еще не было. Ядерное оружие появилось в самом ее конце, отчего его и не смогли применить в полном масштабе, – объяснил Боб и обратился к отцу: – Пап, разве это не так? Спорю на что угодно: когда ты служил в армии, у вас еще не было ни одной настоящей атомной…

Элвуд отшвырнул вилку, отодвинул от стола кресло и поднялся. Лиз не донесла кружку до рта и в изумлении подняла брови. Боб замер с разинутым ртом, не закончив фразу. Малыш Тодди молчал.

– Что с тобой, дорогой? – спросила Лиз.

– После поговорим.

Все трое ошарашенно уставились ему вслед. Выйдя из-за стола, Элвуд вышел в коридор, скрипя половицами, прошел в кухню и рывком распахнул дверь. Секунду спустя она за ним звучно захлопнулась.

– На задний двор пошел, – сказал Боб. – Мам, он всегда такой был? Почему ведет себя так чудно? Может, это какой-то военный невроз, привезенный с Филиппин? В Гражданскую это называлось «солдатским сердцем», в Первую мировую – «снарядным шоком», а сейчас – военным неврозом. Боевая психическая травма. Может, в ней все и дело?

– Ешь ужин, – отрезала Лиз, покачав головой. Щеки ее раскраснелись от возмущения. – Будь он проклят. Просто представить себе не могу, что…

Мальчишки послушно принялись за еду.

Снаружи, на заднем дворе, стемнело. Солнце скрылось за горизонтом, в студеном воздухе тучами плясали искорки светлячков. В соседнем дворе, за забором, трудился Джо Хант. Выгребая из-под вишневого дерева опавшие листья, он кивнул Элвуду.

Элвуд неспешно двинулся по дорожке, ведущей через двор, остановился у гаража и сунул руки в карманы. Рядом с гаражом белело в вечерних сумерках нечто огромное, продолговатое, слегка сужающееся к концам. При виде этой штуковины на сердце моментально стало теплее. Странное это было тепло – наподобие гордости, смешанной с толикой удовольствия и… и восторга. Все эти чувства охватывали Элвуда каждый раз, стоило ему увидеть свое детище – лодку. Даже в тот, первый день, когда он только-только начал строительство, сердце сразу же забилось в груди, руки задрожали, лоб покрылся испариной…

Лодка… его лодка… Широко улыбнувшись, Элвуд подошел ближе, поднял руку и хлопнул по крепкому борту. Прекрасная лодка, и работа над ней идет как по маслу. Можно сказать, осталось совсем чуть-чуть. Сколько трудов, сколько сил и времени в нее вложено! И вечеров после работы, и воскресений, и даже ранних, утренних часов до начала рабочего дня!

Лучше всего почему-то работалось именно ранним утром, когда солнце в небе особенно ярко, а воздух чист и свеж, и все вокруг усеяно искристыми капельками росы. Эти утренние часы нравились Элвуду больше любых других – тем более что в это время все еще спят, снаружи ни души и некому докучать ему дурацкими вопросами. С этими мыслями он еще раз хлопнул ладонью по борту. Да уж, сколько трудов… а сколько материалов? Доски и брусья, гвозди и визг пилы, стук молотка и скрип гнущегося дерева… Разумеется, Тодди здорово помогал: одному ему не справиться, это уж точно. Если бы Тодди не вычерчивал линии вдоль бортов, не…

– Эй! – окликнул его Джо Хант.

Элвуд, вздрогнув, повернулся к нему. Джо, облокотившись на изгородь, смотрел в его сторону.

– Прости, – пробормотал Элвуд, – что ты сказал?

– Похоже, мысленно ты где-то за миллион миль отсюда, – заметил Хант, попыхивая сигарой. – Прекрасный выдался вечер.

– Это верно.

– А лодку ты, Элвуд, какую выстроил, а?

– Спасибо на добром слове, – проворчал Элвуд и, отойдя от лодки, направился к дому. – Спокойной ночи, Джо.

Хант задумчиво наморщил лоб.

– Сколько же ты над этой лодкой трудился? Сдается мне, не меньше года, верно? Двенадцать месяцев, один к одному. Сколько времени, сколько сил на нее угрохал! Как я тебя ни увижу, ты всякий раз то доски к ней тащишь, то пилишь что-нибудь, то молотком стучишь.

Элвуд, согласно кивнув, направился к задней двери.

– И даже ребятишек к работе припряг. По крайней мере, мальца, младшего-то. Да, лодка, что и говорить, будь здоров… – Хант сделал паузу. – В такой громадине ты наверняка немалый путь проплыть сможешь. Только куда ты, говоришь, плыть намылился? Напомни, а то я забыл.

Ответом ему было молчание.

– Не слышу я тебя, Элвуд, – продолжал Хант. – Подай голос! С такой большой лодкой ты, надо думать…

– Отстань.

Хант непринужденно расхохотался.

– Да что с тобой, Элвуд? Я же не в обиду – так просто, шучу, малость тебя поддразниваю. Но если серьезно, что ты с ней собираешься делать? Оттащишь к берегу и спустишь на воду? У одного знакомого парня есть небольшая парусная шлюпка, так он грузит ее на прицеп, присоединяет к машине и чуть не каждую неделю ездит с ней в яхт-клуб. Но твоя-то махина, ей-богу, в прицеп не поместится! Слыхал я однажды о парне, строившем лодку в подвале. Так вот, построил он ее и знаешь, что обнаружил? Лодка его оказалась такой большой, что в дверь не…

Тут к задней двери подошла Лиз Элвуд. Включив свет на кухне, она распахнула дверь, скрестила руки на груди и шагнула наружу, в траву.

– Доброго вечера, миссис Элвуд, – приветствовал ее Хант, коснувшись полей шляпы. – Прекрасная нынче погодка, а?