Вторая модель

– Прекрасно, – кивнул Лабиринт и направился к парадной двери. – Стерегите тут, чтоб, не дай бог, не сбежал. Я должен связаться с понимающими людьми, с теми, кто…

– Может, лучше с собой его заберете? – нервно перебила дока Джоан.

Лабиринт притормозил у порога.

– Берегите его как зеницу ока! Это же доказательство, подтверждающее: Оживитель работает! Принцип Достаточного Раздражения верен!

Хлопнув дверью, он быстрым шагом двинулся к тротуару.

– Ну, и что дальше? – спросила Джоан. – Ты действительно собираешься остаться дома и стеречь эту штуку?

Я взглянул на часы.

– Вообще-то мне на работу пора.

– А я стеречь его тоже не буду. Если ты уходишь, я ухожу с тобой. Одна я здесь ни за что не останусь.

– Из ящика он никуда не денется, – решил я. – Пожалуй, мы вполне можем на время уйти.

– Я навещу родителей, а вечером встречу тебя в центре города, и мы вместе вернемся домой.

– Ты в самом деле так боишься его?

– Не нравится он мне. Есть в нем что-то такое…

– Это же всего-навсего старый ботинок.

Джоан невесело улыбнулась.

– Сказок мне не рассказывай. Другого такого ботинка на свете еще не было!

Вечером, после работы, я встретился с ней в центре. Там мы заехали поужинать, а после отправились домой. Я припарковал машину на подъездной дорожке и повел жену к двери.

На крыльце Джоан притормозила.

– Послушай, а нам правда так уж надо… домой? Может, в кино сходим или еще куда?

– Надо, Джоан. Надо. Мне вот просто не терпится посмотреть, как он там поживает. Интересно, чем его нужно кормить…

С этими словами я отпер замок и распахнул дверь.

Нечто, молнией выскочив изнутри, прошмыгнуло мимо меня, промчалось по дорожке и скрылось в кустах живой изгороди.

– Что это? – в испуге прошептала Джоан.

– Да уж известно, что!

Я поспешил к столу. Само собой, ящик оказался выдвинут: ботинку хватило ума, с разгона пиная переднюю стенку, пробиться на волю.

– Вот так так, – протянул я. – Интересно, что мы теперь скажем доку?

– Может, тебе удастся поймать его снова? – спросила Джоан, прикрывая за нами парадную дверь. – Или другой оживить? Попробуй с другим, с оставшимся.

Я покачал головой.

– С оставшимся уже не получилось. Мироздание – штука хитрая. Одни вещи реагируют, другие нет. А может, нам…

На столе зазвонил телефон. Мы с Джоан переглянулись. В звонке чувствовалось что-то этакое…

– Вот и он, – сказал я и снял трубку.

– Лабиринт говорит, – раздался в наушнике знакомый голос. – Ждите меня завтра, прямо с утра. Остальные приедут со мной. Будут фотографы, будет пресса и Дженкинс из лаборатории…

– Послушайте, док, – начал я.

– Позже, позже! У меня еще тысяча дел. Увидимся завтра утром, – отрезал Лабиринт и дал отбой.

– Доктор звонил? – спросила Джоан.

Я бросил взгляд на опустевший, наполовину выдвинутый ящик стола.

– Доктор. Доктор, кто же еще…

Подойдя к шкафу в прихожей, я сбросил пальто, и вдруг мне сделалось жутковато. Замерев на месте, я оглянулся. Сомнений быть не могло: за мной кто-то следил, но кто? Вроде поблизости ничего подозрительного… По спине побежали мурашки.

– Что за дьявольщина?

Пожав плечами, я повесил пальто в шкаф и направился обратно, в гостиную. Тут сбоку что-то встрепенулось – шевельнулось и снова замерло.

– Проклятье, – проворчал я.

– Что там?

– Нет, ничего. Ровным счетом ничего.

Я снова огляделся и снова ничего не заметил. Книжный шкаф, половики, картины на стенах – вроде бы все как всегда… но что-то же шевелилось!

Махнув рукой, я вышел в гостиную. Оживитель по-прежнему стоял на столе. Проходя мимо, я почувствовал, как от него веет теплом. Оживитель включен, дверца распахнута! Я щелкнул тумблером, и панель настройки угасла. Неужели мы оставили машину включенной на целый день? Покопавшись в памяти, я ничего определенного припомнить не смог.

– Ботинок нужно найти, пока не стемнело, – сказал я.

Однако все наши поиски завершились ничем. Вдвоем с Джоан мы обшарили двор до последнего дюйма, осмотрели и каждый куст, и живую изгородь, даже под домом глядели, но все напрасно.

Когда снаружи совсем стемнело, мы зажгли лампочку на крыльце и продолжили поиски. Наконец я пал духом, сдался, вернулся к двери и устало опустился на ступени крыльца.

– Все без толку, – сказал я. – В одной живой изгороди укромных мест миллион. Причем, пока мы шарим в одном конце, он свободно может ускользнуть в другой. Сделал он нас, как маленьких. Остается только смириться.

– Может, оно и к лучшему, – вздохнула Джоан.

Я поднялся на ноги.

– На ночь оставим парадную дверь приоткрытой. Мало ли, вдруг сам в дом вернется.

Так мы и сделали, однако наутро, спустившись вниз, обнаружили, что дом безмолвен и пуст. Я сразу же понял: надежды на возвращение ботинка не оправдались, – и принялся осматривать комнаты. На кухне возле мусорного бачка белела россыпь яичной скорлупы. Очевидно, ночью ботинок приходил в дом, однако, разжившись чем пожелал, ушел снова.

Я затворил парадную дверь, и мы с Джоан помолчали, глядя один на другого.

– Доктор может явиться в любую минуту, – сказал я. – Наверное, надо бы позвонить в контору, предупредить, что опоздаю.

Джоан пощупала Оживитель.