Вторая попытка

Кроме генералов Астарова и Анветангяна, на описываемом нами совещании присутствовали полковник Багдасарян, подполковник Мирумян, пребывающий в чине майора освобожденный[403] секретарь парткома республиканского КГБ товарищ Хабарталов, оба адъютанта, три эксперта (с одной стороны психолог, с другой – паранормал, с третьей – нейтральное светило широкого профиля; все с несколько виноватым видом, поскольку уговорить фигуранта подвергнуться добровольному гипнозу так и не смогли: он их даже слушать не стал), наконец, отец и сын Брамфатуровы. (Присовокупите к этому списку хранительницу и содержательницу квартиры – старшего сержанта госбезопасности Кокикян Огик Паповну – и вы получите ровно чертову дюжину Тайной Вечери: один Христос плюс двенадцать апостолов. Спрашивается, разве могла эта мистическая пирушка пройти без эксцессов при таком-то количестве участников? То-то и оно!)

Сына усадили посредине комнаты на венский стул антикварного происхождения, остальные рассредоточились по периметру на диванах, креслах, канапе, табуретках и пуфиках.

– Товарищи, прежде чем начнем, хочу убедиться: все ли из присутствующих, не являющихся штатными сотрудниками госбезопасности, дали подписку о неразглашении? – не поднимаясь с места, громко вопросил генерал Астаров.

– Так точно! – вскочил с пуфика старший лейтенант Пименов. – Все, кроме трех экспертов и фигуранта.

– То есть один только товарищ майор и дал, что ли? – уточнил Астаров, бросив одобрительный взгляд в сторону отца фигуранта.

– Ага, – кивнул не по уставному адъютант, испустив выразительный вздох. И всем стало до боли ясно, что взятие данной подписки с этого конкретного лица равноценно получению аналогичных автографов как минимум с двух десятков злостных диссидентов.

– Позвольте, – встряла по-штатски – без обращения, без разрешения – вся экспертная троица, – мы же не далее как позавчера давали подписку!

– Эк, вспомнили! – покачал головой полковник Багдасарян. – Позавчера вы давали подписку по одной группе совершенно секретных фактов и сведений, а сегодня надо дать подписку уже по другой…

– Какой? – упредил законный вопрос штафирок Генрих Альбертович. – Станет ясно по ходу дела. Так что, товарищи, не задерживайте коллектив, подписывайте…

Старший лейтенант Пименов, прихватив с собой солидную кожаную папку, подскочил к экспертам. Эксперты дружно нацепили на переносицы очки и наведались во внутренние карманы пиджаков за своими авторучками…

– Теперь ты, Дидро, – указал дымящейся сигаретой на нашего героя генерал.

– Странные вы, чекисты, существа! – усмехнулся Брамфатуров-младший. – Именем великого просветителя меня величаете и в то же время тычете, как граф Шувалов какому-нибудь Ломоносову. А между прочим, французские современники Дени Дидро даже к своим женам обращались на «вы» и получали в ответ от них то же самое местоимение второго лица множественного числа…

– Տեր Աստված! – вздрогнули чекисты и дружно поглядели на Брамфатурова-старшего, дескать, не пора ли родительскую власть употребить?

– Пора, – подумал про себя последний, бросил строгий взгляд на сына и сказал: – Булик, кончай выпендриваться!

– Как скажешь, папа, – пожал плечами сын, подождал пока к нему подойдет с заветной папкой адъютант Пименов, вооружился предложенной авторучкой и не терпящим возражений тоном сообщил: – Только писать буду по-французски, левой рукой и без адреса. Bien?[405]

И опять Брамфатуров-старший удостоился пристального и отчасти даже недоуменного внимания со стороны всех присутствующих. Не надо было быть дипломированным физиономистом, чтобы без переводчика понять смысл невысказанных упреков: И это у вас, у Брамфатуровых, называется «не выпендриваться»?!

– Այ տղա, պատվիս հետես խաղում[406], ლაწირაქ[407]?!

– Пап, они потому тебе и позволили здесь присутствовать, чтобы ты им в угоду на меня давил, – попытался открыть глаза отцу на его двусмысленное положение непутевый сын на грузинском языке тбилисского разлива. Это было рискованно – каждый пятый, если не четвертый, армянин в Советской Армении был родом из Грузии, каждый второй из каждых пятых – из Тбилиси, что и подтвердила реакция родителя:

– შენ გიჟიხარ, ბიჭო?[408] Лучше уж дуй по-французски. Безопаснее…

– Не надо по-французски, – взял веское русское слово секретарь парторганизации Татуг Хабарталов. – Это ничего не изменит. Только время потеряем, пока дождемся переводчика…

– Совершенно верно! – подхватил генерал Анветангян. – А вам, товарищ майор, должно быть стыдно! Не хватит того, что вы своим броским нарядом всех нас демаскируете, так вы еще и сыну своему (которого, кстати, совсем недавно своим сыном не считали и требовали вернуть вам настоящего) потакаете в его бессмысленном подростковом озорстве!..