Вторая попытка

Между прочим, насчет демаскировки генерал был прав. Брамфатурова-старшего, собиравшегося заявиться вместе с сыном к ведунье в форме майора Советской Армии (видимо, в целях повышения чувства ответственности в чародейке и укрепления уставной дисциплины в рядах оккультных сил), убедили сменить ее на гражданское одеяние, если он желает поприсутствовать на мероприятии государственной важности. Владимир Ашотович охотно согласился, заехал домой, переоделся (что не заняло у него более получаса, каковые его старший отпрыск счел личным рекордом своего родителя – мол, Райкин отдыхает) и вернулся…

КГБ поглядел на него в штатском прикиде и решил, что слегка перестарался с заботой о маскировке. В офицерском мундире майор выглядел куда как неприметнее, чем в цивильном, в котором он производил неизгладимое впечатление ослепительной голливудской звезды. Примерно, как Джек Николсон, но только круче. Однако переигрывать все обратно госбезопасность мудро поостереглась…

Брамфатуров-старший едва не зарделся от столь комплиментарного упрека, ибо справедливо полагал себя по части модных одеяний истинным денди, но на всякий случай решил этот выпад в свой личный адрес безнаказанным не оставлять. И он несомненно что-нибудь в ответ бы выдал – громогласное, язвительное, бьющее по шарам неотразимой армейской логикой, если бы его не опередил собственный сын. Нет, не с отпором, полным глумливой издевки, но с сердечными поздравлениями:

– Господа кагэбэшники, разрешите мне от всей души поздравить вас с наступающим юбилеем вашей замечательной конторы! Ведь почти что через неделю, через какой-то Eight Days a Week[409], 13-го марта сего года исполниться ровно 30 лет как, согласно постановлению ЦК КПСС, подписанному лично Никитой Сергеевичем Хрущевым, был образован Комитет Государственной Безопасности! Ура! Ура! Ура! Тыкин Огик, всем шампанского!

Первым из омута всеобщего замешательства вынырнул главный контрразведчик:

– Откуда тебе… вам известно имя этой женщины?

– О, mon general[410], если бы я знал! – воздев руки на манер мусульманского взывания к Аллаху, отвечал фигурант.

– Кстати, товарищи генералы, у меня есть для вас подарок…

– Один на двоих? – скептически уточнил слегка припозднившийся с выныриванием из того же омута верховный вертухай самой научной идеи на свете.

– Как вы могли обо мне такое подумать! Я вам не скряга какой-нибудь! У меня, благодаря моим армяно-русским генам, душа раза в два шире, чем у любого из присутствующих, включая старшего лейтенанта Пименова, да не затаит он меня смертельную обиду!..

– Կարճ կապի, Սկլիֆոսովսկի[411], – процитировал армянский дубляж популярной русской кинокомедии полковник Багдасарян.

– Хорошо, будет вам короче, товарищи чекисты, – ошеломил фигурант покладистостью. – Первому подарок вам, Артавазд Месропович. Вы и по алфавиту Генриха Альбертовича опережаете, и по «на первый – шестнадцатый рассчитайсь»[412] тоже. Речь, разумеется пойдет о вашей второй головной боли (первая – это, смею надеяться, я), о противнейшем Коне Марче. Не скрою, поначалу я, как и вы, подозревал, что этот Кон помогает налаживать новейшую шпионскую оптику АНБ, расположенную на специальной секретной станции на горе Большой Арарат, что в его редких ночных звонках в США и в безобидных разговорах с родными и близкими на самом деле содержится кодированная информация, и что обратная связь осуществляется через программное вещание известных радиостанций, таких, как «Монте-Карло», «Lighthouse of Cyprus»[413] и «Wave of Beirut»[414]. Но потом догадался, а затем и вычислил, что на самом деле Кон Марч – это советский контрразведчик под прикрытием, выполняющий разом два секретных задания. Первое состоит в том, чтобы местные контрразведчики бдели и учились разоблачать врага. Второе задание – это по сути исполнение роли подсадной утки: а вдруг кто-то из потенциальных предателей клюнет и прибежит к нему поделиться государственными секретами СССР в обмен на денежные знаки США?.. Кстати сказать, раскусить этого псевдоамериканца не составило особого труда. Подготовка у него оказалась неважной. Он, выдававший себя за уроженца штата Небраска, даже не знал, как называлась столица этого штата до ее переименования в Линкольн. Не ведал, что этот штат является единственным штатом в Америке, в котором законодательный орган имеет всего одну, а не две палаты. Не имел понятия, с какими штатами его родной штат граничит, сколько в нем округов, какого национального происхождения американцы в нем превалируют. Я уж не говорю о знании того, кто, где и когда провел первый день посадки деревьев, ставший впоследствии всеамериканским праздником… В виду таких вопиющих провалов в его легенде, я решил, что вас, Артавазд Месропович, попросту берут на понт. Иначе говоря, проверяют ваше соответствие занимаемой должности…

– Чушь! – выдохнул генерал Анветангян и с надеждой взглянул на своего зама – подполковника Мирумяна. Мирумян поспешил поддержать мнение начальства: