Вторая рука

Я добежал до края конкурного поля и оглянулся назад поверх головы девчушки, сосавшей рожок с мороженым. Громил отзывать никто и не подумал. Они упрямо трусили за мной следом. Я решил не ждать, что будет, если просто остаться на месте и попросить толпящихся вокруг обывателей спасти меня от негодяев, которые скрутят меня и утащат прочь, чтобы я потом очнулся с проломленной головой в закоулках Танбридж-Уэллса. Обыватели с собачками, бабушками, детскими колясками и корзинками для пикника, скорее всего, так и будут стоять разинув рот, а потом, когда все закончится, начнут гадать, что это было.

Я побежал дальше, огибая конкурное поле и натыкаясь на ребятишек каждый раз, как я оглядывался и видел, что те двое упорно меня преследуют.

Само конкурное поле было слева от меня, на нем шли соревнования. Снаружи стояли прицепы. За прицепами тянулась широкая полоса газона, вдоль которой я и бежал, а справа от меня был ряд ларьков, каких всегда полно на таких мероприятиях. Лавчонки, торгующие конной амуницией, одеждой для верховой езды, картинками, игрушками, хот-догами, фруктами, снова амуницией, инструментом, твидовыми куртками, тапками из овчины… – короче, толпы мелких торговцев.

Среди ларьков возвышались фургоны: фургоны с мороженым, прицепы конных клубов, художественные изделия, гадалка, благотворительная ярмарка, мобильный кинотеатр, где крутили фильмы про колли, какой-то могучий грузовик с откидной стенкой, где торговали оранжевой, желтой и зеленой кухонной утварью. Перед каждым из них – толпы народу, но спрятаться решительно негде.

– Не подскажете, где тут воздушные шары? – спросил я у кого-то. Мне показали – это оказался лоток с разноцветными воздушными шариками, которые надували гелием. Детишки покупали их и немедленно привязывали к запястьям.

«Не эти», – подумал я. Я не стал тратить времени на объяснения, просто спросил у кого-то еще.

– Гонка воздушных шаров? Это, по-моему, вон там, на следующем поле. Но только еще рано.

– Спасибо! – сказал я. Афиши гласили, что гонка начнется в три, но мне нужно было заранее поговорить с Джоном Викингом, пока он еще готов меня слушать.

«А что вообще за гонка такая? – задумался я. – Это же воздушные шары, они все летят с одной скоростью, со скоростью ветра».

Преследователи не отставали. Они не бежали – я тоже не бежал. Они просто упорно шли за мной следом, как будто наводились по пеленгатору. Видимо, им было приказано идти за мной по пятам, и они поняли распоряжение буквально. «Мне нужно скрыться, – подумал я, – и скрываться до тех пор, пока я не отыщу Джона Викинга». А потом я, пожалуй, обращусь за помощью к какому-нибудь организатору, или медсестре, или к тому единственному полицейскому, что стоял на шоссе и регулировал движение.

К этому времени я был уже на дальнем конце арены. Я шел через площадку для разминки, вокруг, точно пчелки, кружили ребятишки на пони. Одни с напряженным лицом выходили на поле, готовясь прыгать, другие возвращались с поля, радостные или заплаканные.

Я миновал их, миновал будку комментатора («Джейн Смит чисто прошла всю дистанцию, следующим выступает Робин Дэли на Трэдлсе…»), миновал маленькую отдельную трибуну для организаторов и важных шишек – ряды пустующих складных стульев, – открытую палатку с закусками, где было полно народу, и снова очутился среди ларьков.

Я петлял как заяц, огибал ларьки спереди и сзади, нырял под какие-то веревки, скрывался за грудами картонных коробок… Из глубины ларька, плотно увешанного куртками для верховой езды, я увидел, как эти двое торопливо прошагали мимо, озираясь по сторонам, явно озабоченные.

«Эти не такие, как те, которых прислал Тревор Динсгейт», – подумал я. Его громилы были более неуклюжими, ростом поменьше и явно менее профессиональные. А эти двое выглядели так, будто это их повседневная работа, и, несмотря на то что здесь, на людях, я чувствовал себя в относительной безопасности – в крайнем случае всегда можно просто выбежать на поле и заорать «Помогите!», – все равно в них чувствовалось нечто устрашающее. Наемные громилы обычно стоят недорого и продаются в розницу. Эти же двое выглядели так, словно состоят на жалованье, если не в правлении.

Я расстался с куртками и шмыгнул туда, где шел фильм о пастушьих собаках. Это было бы весьма увлекательно, если б не собаки снаружи, сторожившие свою овцу – меня.

Я взглянул на часы. Уже третий час. Потеряно слишком много времени. Надо все же попытаться выйти наружу и отыскать дорогу к воздушным шарам.

Шаров видно не было. Я скользил сквозь толпу, спрашивая дорогу.

– Тебе вон туда, приятель, – уверенно указал какой-то дядька. – За хот-догами направо, там будет калитка в заборе. Не промахнешься.

Я кивнул, сказал спасибо и совсем было направился туда, как вдруг увидел, что один из преследователей идет в мою сторону с озабоченным видом, пристально вглядываясь в ларьки.