Вторая рука

Ничего, зато я чудом спасся от двух кровожадных бандитов. Шлем казался излишней роскошью – тем более что у моего спутника его тоже не было.

Джон Викинг озирался по сторонам, все еще что-то гневно бормоча и почти непрерывно регулируя горелку. Его шар поднялся в воздух последним. Я посмотрел вниз, туда, где ликующая праздничная толпа наблюдала за массовым стартом. Какой-то мальчонка вдруг прошмыгнул под веревку и выбежал на опустевшую стартовую площадку, вопя и тыча пальцем в небо. Он указывал на шар Джона Викинга. То есть прямо на меня.

Славный маленький Марк, с блестящими умными глазенками и правдивым язычком. Славный маленький Марк, которого сейчас я с удовольствием придушил бы.

Джон Викинг принялся браниться. Я переключил внимание с того, что происходило на земле, на то, что творится в воздухе, и увидел, что его громкая и замысловатая брань, несущаяся к небесам, адресована лежащей впереди рощице, которая запросто могла преградить нам путь. Один шар уже застрял в деревьях по эту сторону рощи, а еще один, ало-фиолетовый, явно собирался вот-вот налететь на деревья.

– Держитесь обеими руками, черт побери! – рявкнул мне Джон Викинг, перекрикивая непрекращающийся рев горелки. – Корзина может врезаться в деревья, вы же не хотите вывалиться наружу?

Деревья были высоченные, футов по шестьдесят, и препятствие выглядело пугающим, но большинство шаров благополучно его миновало и поднималось все выше в небо – разноцветные грушевидные игрушки, летящие по воле ветра.

Корзина Джона Викинга стремительно приближалась к макушкам деревьев. Горелка ревела у нас над головами, точно обезумевший дракон. Но подъемная сила, которую она должна была обеспечить, отчего-то не действовала.

– Турбулентность! – рявкнул Джон Викинг. – Турбулентность треклятая! Держитесь крепче, падать высоковато!

«Да уж, весело! – подумал я. – выпасть из корзины на высоте шестидесяти футов, и даже без шлема!» Я усмехнулся, Джон Викинг увидел мое лицо и, похоже, удивился.

Корзина задела макушки деревьев и накренилась. Мы моментально перешли из вертикального положения в горизонтальное. Я ухватился правой рукой, за то, что подвернулось, чтобы не вывалиться наружу, и не столько увидел, сколько почувствовал, как величественная махина воздушного шара волочет нас дальше. Корзина потащилась за ней, ударяясь о макушки деревьев. Я болтался, как тряпичная кукла, по временам повисая в воздухе. Хозяин шара, сделанный из более крутого теста, одной рукой, точно клещами, впился в металлическую стойку, на которой стояла горелка, а второй сжимал черную резиновую лямку. Ногами он упирался в стенку корзины, которая теперь превратилась в пол, и переступал по мере необходимости – один раз он уверенно поставил ногу мне на живот.

Еще один тошнотворный рывок – и корзина наконец освободилась. Мы принялись раскачиваться под колышущимся шаром, точно маятник. Я рухнул неопрятной кучей на дно корзины, а вот Джон Викинг довольно непринужденно встал на ноги.

«Да, места тут и в самом деле маловато», – подумал я, распутываясь и выпрямляясь. Корзина, которая по-прежнему раскачивалась и дергалась, была всего четыре фута в ширину, а в высоту чуть выше пояса. Вдоль двух противоположных стенок стояли восемь газовых баллонов, по четыре с каждой стороны, притянутые к плетеной стенке резиновыми лентами. Оставшееся прямоугольное пространство было как раз такого размера, чтобы стоять вдвоем, но и для этого там было не слишком просторно: два на два фута на каждого.

Джон Викинг наконец выключил горелку и в наступившей внезапно тишине гневно спросил:

– Какого черта вы не держались, как я велел? Вы понимаете, что чуть не вывалились наружу? А у меня из-за вас были бы неприятности!

– Прошу прощения, – сказал я, усмехаясь про себя. – А что, так полагается – не выключать горелку, когда налетишь на дерево?

– Мы же высвободились, да? – осведомился он.

– Это точно.

– Вот и не жалуйтесь! Вас сюда никто не звал.

Он был примерно мой ровесник – ну, может, на пару лет помоложе. Лицо под голубой джинсовой кепочкой выглядело грубоватым, но с возрастом обещало стать выразительным, а в голубых глазах горел огонь подлинного фанатизма. «Джон Викинг, псих», – подумал я и проникся к нему теплыми чувствами.

– Проверьте, как оно там, снаружи, – сказал он. – Поглядите, не отвалилось ли что.

Я так понял, что он имеет в виду внешний борт корзины, – сам он высунулся наружу и стал осматривать борт с другой стороны. Я обнаружил, что с моей стороны вдоль борта тоже висят какие-то свертки, одни из них туго прикрученные, другие – болтающиеся на веревках.

Одна короткая веревочка болталась сама по себе, на конце у нее ничего не было. Я вытянул веревочку и показал ее Джону Викингу.

– Ах ты черт! – воскликнул он. – Видать, за ветки зацепилась! Это был пластмассовый контейнер с водой. Надеюсь, вы не умрете от жажды.

Он поднял руку и снова включил горелку. Я прислушивался к его аристократическому итонскому[8] выговору и прекрасно понимал, почему он такой, какой есть.

– А что, в этой гонке нужно прийти первым? – спросил я.

Он удивился: