Вторая рука

Я вздохнул, сел в машину, помахал ему на прощание и покатил по кочковатому лугу к воротам. Дженни нуждается в помощи, но от меня ее не примет; и отец не сумеет ей помочь. Еще одна идиотская ситуация из тех, на которые так щедра эта жизнь.

Я приехал в Лондон, попетлял по переулкам и нашел наконец редакцию «Старины для всех». Это оказался один из множества специализированных журнальчиков, которые выпускала крупная издательская корпорация. Я объяснил редактору «Старины», серьезному молодому блондину в очках в массивной оправе, в чем проблема и что мне нужно.

– Список подписчиков? – с сомнением переспросил он. – Но вы же понимаете, что это сугубо конфиденциальная информация?

Я объяснил все с самого начала, добавив побольше трагизма. Моя жена окажется за решеткой, если я не сумею отыскать этого проходимца, и так далее.

– Ну хорошо, хорошо, – сказал он. – Но эти сведения хранятся в компьютере. Вам придется подождать распечатку.

В награду за терпеливое ожидание я получил стопку бумаги с пятьюдесятью тремя тысячами фамилий и адресов, плюс-минус несколько недействительных.

– Только потом верните, пожалуйста, – сурово сказал юноша. – Целиком и без пометок.

– Но как же эти сведения попали в руки Норрису Эбботу? – спросил я.

Этого юноша не знал, и ни имя, ни описание Эббота-Эйша ничего ему не говорили.

– А можно мне еще и экземпляр журнала на всякий случай?

Я получил и экземпляр журнала и поспешил исчезнуть, пока юноша не пожалел о своей неслыханной щедрости. Вернувшись в машину, я позвонил Чико и попросил его подъехать ко мне на квартиру. «Жди меня на улице, – сказал я. – Отнесешь чемодан наверх – хоть отработаешь свое жалованье».

Когда я занял свободное парковочное место, Чико меня уже ждал. Мы вместе поднялись наверх. В квартире было пусто, тихо и безопасно.

– Придется побегать, сынок, – сказал я, доставая список подписчиков из сумки, в которой я его таскал, и плюхая его на стол. – Причем в одиночку.

Чико посмотрел на список без особого энтузиазма:

– А ты?

– А я в Честер, на скачки, – сказал я. – Завтра в них участвует одна из лошадей синдикатов. Увидимся здесь в четверг утром, в десять ноль-ноль. Идет?

– Ага… – Он поразмыслил. – А предположим, наш Никки пока еще не взялся за дело и начнет рассылать письма только со следующей недели, когда мы уже прекратим поиски?

– Хм… Возьми-ка с собой несколько наклеек с моим адресом и попроси их переправить письма сюда, если они их получат.

– На авось?

– Никогда не знаешь. Людям не нравится, когда их водят за нос.

– Ну ладно, тогда я, пожалуй, сразу и начну.

Он взял папку с журналом и списком подписчиков и явно собрался уходить.

– Чико… Погоди, я сейчас вещи перепакую. Я, пожалуй, прямо сейчас на север двину. Погоди, выйдем вместе.

Он был озадачен:

– Ну ладно, как хочешь, но зачем?

– Ну, так…

– Ладно тебе, Сид! Давай выкладывай.

– Вчера в Хайлейн-парке меня выследил Питер Рэммилиз с парочкой своих парней. Так что я бы предпочел не оставаться тут один.

– Каких еще парней? – с подозрением переспросил Чико.

– Тех самых, – кивнул я. – С жестким взглядом и в жестких ботинках.

– Из тех парней, что забивают людей до полусмерти в Танбридж-Уэллсе?

– Возможно, – сказал я.

– Но ты, я так понимаю, смылся от них.

– На воздушном шаре.

Я рассказал ему про гонку, пока укладывал в чемодан кое-какие шмотки. Чико хохотал до упаду, но потом посерьезнел и вновь вернулся к делу.

– Эти твои ребята не похожи на обычных мордоворотов по три пенса пара, – сказал он. – Так, дай-ка я сложу эту куртку, а то приедешь в Честер весь мятый.

Он отобрал у меня чемодан и сам уложил вещи быстро и аккуратно.

– Аккумуляторы взял запасные? Там один в ванной лежит.

Я сходил за аккумулятором.

– Слушай, Сид, не нравятся мне эти синдикаты. – Он запер дверь и вынес чемодан на лестницу. – Давай скажем Лукасу Уэйнрайту, что мы этим заниматься не будем.

– А Питеру Рэммилизу кто об этом сообщит?

– Мы и сообщим. Звякнем и доложим.

– Ну давай, – сказал я. – Прямо сейчас.

Мы постояли, глядя друг на друга. Потом он пожал плечами и поднял чемодан.

– Ничего не забыл? – спросил он. – Плащ от дождя взял?

Мы спустились к машине, положили чемодан в багажник.

– Слушай, Сид, будь осторожен, ладно? А то не люблю я людей в больнице навещать, сам знаешь.

– Смотри список не потеряй, – сказал я. – А то редактор «Старины» рассердится.

Я целым и невредимым заселился в мотель, провел вечер у телевизора, а назавтра благополучно прибыл на Честерские скачки.

На ипподроме толпились все те же люди, вели все те же разговоры. Я впервые приехал на скачки после той кошмарной недели в Париже, и, когда я шел сюда, мне казалось, будто перемена во мне должна всем бросаться в глаза. Но никто, разумеется, не заметил того жгучего стыда, который я испытал, увидев у весовой Джорджа Каспара, и относились ко мне все по-прежнему. Один только я знал, что не заслуживаю всех этих приветствий и улыбок. Я жулик. Я усох изнутри. Я даже не предполагал, что мне будет так плохо.

Тренер из Ньюмаркета, предлагавший мне поработать с его группой, тоже был здесь и повторил свое предложение.