Второй контакт (Колонизация — 1)

Пьер Дютурд обнажил зубы в чем-то похожем на улыбку. “Должен сказать, что у меня с собой такой нет. Если вы лжец, то вы законченный лжец. Я знаю об этом Мойше Русси, как о человеке со слуховой диафрагмой” - используя язык ящериц, можно создать несколько странных образов - “не имеет? Должен также сказать, что я удивлен, обнаружив, что его двоюродный брат, если вы его двоюродный брат, работает с контрабандистами имбиря ”.

“Почему?” Спросил Гольдфарб. “Если вы думаете, что я люблю расу, вы ошибаетесь. Моя империя могла бы победить Гитлера. Благодаря Расе этого не произошло. И Британия больше не является дружественным домом для евреев ”.

“Возможно, - сказал Дютурд, - в конце концов, вы говорите правду. Однако имеет ли это хоть малейшее значение, еще предстоит выяснить”.

“Что я могу сделать больше, чтобы убедить вас?” - Спросил Гольдфарб, хотя он уже подошел ближе к убеждению француза, чем предполагал.

“Показав мне это...” Рыжий контрабандист резко замолчал, потому что устройство на его поясе издало предупреждающее шипение. С удивительной скоростью и тишиной он исчез обратно в сорняках.

Это оставило Дэвида Голдфарба на открытом месте в одиночестве, когда он слушал, как кто-то хрустит растениями рядом с синагогой, как делал он сам. Ему больше, чем когда-либо, захотелось иметь пистолет. Его рука метнулась в карман. Она сомкнулась на лучшей защите, которая у него была: его британском паспорте. От определенных видов опасности он был суверенным. Хотя от других…

“Господи!” - сказала женщина на американском английском. “Какого черта кому-то понадобилось назначать встречу в этом чертовом месте?”

Мужчина хрипло рассмеялся. “Ты только что накрыла там берег, Пенни”, - сказал он, делая паузу, чтобы перевести дыхание через каждые несколько слов. “Но я не думаю, что евреи подумали бы, что ты хоть раз их замочил”.

“Предполагается, что меня это должно волновать?” - спросила женщина - Пенни. “Устройство отслеживания говорит, что француз там, так что мы должны продолжать идти”.

“Ты погибнешь, если будешь вот так бросаться вперед”, - заметил мужчина. Его акцент, хотя он все еще был с другой стороны Атлантики, отличался от акцента Пенни. “Позволь мне выйти перед тобой”.

Он вышел из-за угла с солдатской осторожностью - и с пистолетом в руке. Ничто из этого не помешало бы Дютуру заметить его, о чем Дэвид Голдфарб очень хорошо знал. Прежде чем начался фейерверк, Гольдфарб сказал: “Всем хорошего дня. У нас прекрасная погода, не так ли?”

“Вы, должно быть, лайми. Мы кое-что слышали о вас”. Мужчина опирался на палку, но пистолет в другой его руке оставался очень устойчивым. “Только не говори мне, что у тебя нет этого француза где-то здесь”.

Женщина, медно-рыжая блондинка, появилась в поле зрения позади него. У нее также был пистолет. Гольдфарб не думал, что какое-либо из их видов оружия принесет им много пользы, если Пьер Дютур откроет огонь: он сможет сделать по крайней мере пару выстрелов, прежде чем они поймут, где он находится.

На данный момент Дютурд оставался скрытым. Гольдфарб спросил: “Что вам от него нужно? И вообще, кто вы такой?”

“Зовут Рэнс Ауэрбах, военнослужащий армии США, в отставке”, - ответил мужчина. “Это Пенни Саммерс. Мы поговорим о том, чего мы хотим, когда увидим Дютурда. И на чьей ты стороне, приятель? Давай, говори.” Он указал пистолетом, большим, тяжелым оружием.

Гольдфарб назвал свое имя. “Что касается того, на чьей я стороне, ответ, который приходит на ум, - это мой собственный”.

“Ты можешь сказать, на чьей он стороне, Рэнс”, - сказала Пенни. “Он, должно быть, связан с этими британскими контрабандистами - возможно, с тем парнем из Раундбуша, которому ты написал письмо для меня. Единственное, чего они когда-либо хотели, это чтобы больше имбиря попадало к ящерам ”.

“Вы знаете капитана группы Раундбуша?” Удивленно спросил Гольдфарб.

“Да”, - ответил американец по имени Рэнс. “Когда-то, давным-давно, мы вместе вели кое-какие дела. Я уже некоторое время не занимаюсь этим бизнесом - какое-то время я вообще мало чем занимался, - но мы вроде как поддерживали связь. Я полагаю, он рассчитывал, что рано или поздно сможет извлечь из меня какую-нибудь пользу ”.

Это звучало очень похоже на Бэзила Раундбуша, будь он проклят, если это не так. “И что плохого в том, чтобы передать ящерицам побольше имбиря?” Спросил Дэвид. Он мог бы сразу придумать несколько вещей, но, во многом против своей воли, чувствовал себя вынужденным принять сторону тех, от кого он также был вынужден выполнять приказы. Ему было интересно, говорит ли Дютурд по-английски. Француз не подавал никаких признаков этого, но это не обязательно имело значение.

“Ни черта, насколько это касается нас - во всяком случае, не лично”, - сказал Ауэрбах. “Но мы должны делать то, что эти маленькие чешуйчатые ублюдки говорят нам делать. И так...” Он сделал шаг вперед.