Второй контакт (Колонизация — 1)

Китти Хок могла вспомнить, что он слишком любопытствовал по поводу американской космической станции, и отказать ему в разрешении осмотреть спутник "Ящерица". Однако он почему-то не думал, что это произойдет. Спутник 2247 и несколько других с похожими орбитами были запущены, чтобы ящеры могли сами следить - или с помощью турели наблюдения - за космической станцией. Им это тоже было интересно. Он знал это из перехваченных разведданных, из своих разговоров с их радистами и из своих бесед с майором Сэмом Йигером.

Но был ли спутник 2247 и другие подобные ему созданы только для того, чтобы следить за космической станцией, или они могли также причинить ей вред? Ящеры сказали "нет". Джонсон не захотел бы поверить их неподтвержденным словам в чем-то настолько важном. Он не думал, что люди, ответственные за космическую станцию, тоже захотели бы.

Примерно через пять минут пришло сообщение: “Перегрин, можно изменить орбиту для проверки 2247. Параметры записи следуют...”

Джонсон внимательно выслушал, перечитал параметры и улыбнулся про себя. Они были очень близки к тем, которые он рассчитал для себя. Они посадят его около 2247 года, когда спутник ящеров будет рядом с космической станцией. Он был рад, что летит на Сапсане, а не на русской консервной банке. В одном из таких случаев он не смог бы произвести такое большое изменение орбиты или произвести так много собственных вычислений. Ящерицы могли смотреть на Перегрина свысока, но он думал, что летает на довольно хорошей птице.

Он совершил запуск по расписанию, выведя себя на более эллиптическую орбиту, которая позволила бы ему пройти примерно в миле от траектории спутника 2247 и примерно в десяти милях от космической станции. На самом деле его интересовал разведывательный спутник. Еще больше его интересовала космическая станция. Его улыбка стала шире. Если немного повезет, он сможет удовлетворить себя дважды за несколько минут, что было нелегко для мужчины его возраста.

“Космический корабль США! Внимание, космический корабль США!” Это был не американский корабль-ретранслятор. Это был Ящер, говоривший на своем родном языке. “Вы не должны повредить спутник, с которым сближаетесь. Повреждение этого спутника будет расценено как враждебный акт. Вы были предупреждены. Подтвердите немедленно!”

“Принято”, - ответил Джонсон на том же языке, подумав: Ты высокомерный ублюдок. “Никаких повреждений не предполагается - только осмотр”.

“Проследи, чтобы действие соответствовало намерению”, - холодно сказала Ящерица. “Вон”.

Приблизившись к спутнику, Джонсон сфотографировал его с помощью длиннофокусной линзы и изучил в бинокль. Не было похоже, что он может запустить ракету; он не видел ракетных двигателей. Но это не обязательно имело значение. Ящерицы были так же хороши в маскировке, как и все окружающие люди. Спутник был не очень большим. Но это тоже не обязательно имело значение. В наши дни ядерные бомбы не обязательно должны были быть очень большими, даже созданные человеком. Если бы ящеры не могли сделать их еще меньше, Джонсон был бы удивлен.

Тем не менее, 2247-й имел вид разведывательного спутника. Он ощетинился датчиками и тарелками, почти все они были нацелены на космическую станцию. Несколько человек повернулись от станции к Перегрину, когда Джонсон приблизился. То, что они сказали на электронном языке, было: Если вы сделаете мне что-нибудь неприятное, я узнаю об этом. И то, что знал спутник, Ящеры узнают со скоростью света.

Но Джонсон не собирался делать с ним ничего плохого. Он сделал пару рулонов фотографий, когда Перегрин достиг ближайшего сближения с 2247. Покончив с этим, он отложил камеру и достал отвертку. Он использовал ее, чтобы открутить кусок листового алюминия недалеко от приборной панели. Покончив с этим, он протянул руку и отсоединил отрезок провода. Провод, которым он заменил его, был почти идентичным, но имел плохую изоляцию. Насвистывая, он вытащил панель из воздуха и прикрутил ее на место. Один из винтов отклонился дальше, чем он ожидал, что вызвало у него тревогу, но он нашел его.

Он подождал, пока не пришло время произвести запуск, который вернул бы его на нижнюю орбиту. Когда он щелкнул переключателем, ничего не произошло. “О, черт”, - лукаво сказал он и переключил свое радио на частоту, используемую космической станцией. “Станция, это Перегрин. Повторяю: станция, это Перегрин . У меня произошла неисправность главного двигателя. Моя попытка сжечь только что закончилась неудачей. Я должен сказать вам, я рад, что вы находитесь по соседству ”.

“Это не заправочная станция, Перегрин”, - сказал радист космической станции голосом, дружелюбным, как вакуум.

“Господи!” Джонсон не ожидал, что его примут с распростертыми объятиями, но это было выше всяких похвал, или, может быть, ниже всяких похвал. “Какого черта ты хочешь, чтобы я сделал, вышел и пошел пешком?”