Второй контакт (Колонизация — 1)

Однако он не хотел долго переживать это. Он позвонил Сорвиссу, мужчине, который в первую очередь сделал больше всего для организации его расширенного доступа, и объяснил, что пошло не так.

“Я посмотрю, что я могу сделать”, - сказал Сорвисс по-английски; он наслаждался своей жизнью среди людей так же, как Йегеру нравилось притворяться Ящерицей. “Я перезвоню вам, когда выясню, в чем проблема”.

“Спасибо, Сорвисс”, - сказал Йегер. “Возможно, нам придется придумать для меня новое имя или что-то в этом роде”. Что бы они ни должны были сделать, он хотел, чтобы об этом позаботились. Он не мог приступить к выполнению своей работы без максимально полного доступа к тому, что думали и говорили Ящеры.

Когда через полчаса зазвонил телефон, Сэм набросился на него, как кошка на мышь. Это был Сорвисс, все верно, но он не казался счастливым. “Восстановить ваш доступ будет нелегко или быстро”, - сказал он. “Раса установила новые фильтры безопасности на линиях, ведущих в здешнее консульство. Я не уверен, что смогу найти способ обойти их: они хорошо сделаны ”.

“Тогда Страху тоже могут отключить от сети, не так ли?” Спросил Йигер.

“Так и есть”, - согласился Сорвисс.

“Ему это не понравится”, - предсказал Сэм.

“Я думаю, ты прав”, - сказала Ящерица. “Я также думаю, что это не то, что я могу контролировать. Если судовладелец начнет кусать его за руки” - идиома ящерицы, переведенная буквально на английский, грех, который иногда совершал обратный Йегер, - “я могу только сказать: ‘О, какая жалость”.

“Это все, что вы можете сказать?” Йигер усмехнулся. Довольно много Ящеров, которые решили остаться в США после прекращения боевых действий, превратились в убежденных демократов. Они больше не хотели иметь ничего общего с многослойным обществом, в котором выросли. Ристин и Ульхасс, мужчины, которых он знал дольше всех, тоже были такими, хотя они оставались вежливыми, когда имели дело с себе подобными.

“Нет, я мог бы сказать кое-что другое”, - ответил Сорвисс. “Но Страхе не понравилось бы, если бы они вернулись к его слуховым диафрагмам”.

“Держу пари, ты прав насчет этого”, - сказал Сэм. “Но я очень надеюсь, что ты сможешь вернуть меня в сеть в скором времени. Без этого я похож на человека, пытающегося выполнять свою работу вслепую. Это нехорошо ”.

“Я понимаю”, - сказал Сорвисс. “Но ты должен понимать, что мне придется обойти множество ловушек, чтобы вернуть тебя, не привлекая внимания Расы. Возможно, это можно сделать; я мужчина умелый. Но я не могу сказать: ‘Это будет сделано“. Последняя фраза была на языке ящериц.

“Хорошо, Сорвисс. Пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах. Пока”. Йигер повесил трубку, глубоко недовольный. Он годами обходился без компьютерной сети. Он полагал, что сможет снова обходиться без него столько, сколько потребуется Сорвиссу, чтобы восстановить свой доступ. Это не означало, что он был рад этому, не больше, чем он был бы рад необходимости писать все от руки, потому что его пишущая машинка сломалась.

Он вернулся и снова вошел в сеть под своим собственным именем. Пока его считали Большим Уродом - и ограничивали, потому что его узнавали, - все шло нормально. Единственная проблема заключалась в том, что он не смог выяснить и четверти того, что хотел знать. Ящеры не говорили об американской космической станции, например, ни в одной дискуссионной зоне, к которой имел доступ Сэм Йегер, тосевит.

“Черт возьми, они знают о происходящем больше, чем мы”, - проворчал он.

Он подумал, не следует ли ему снова позвонить Китти Хок. Если бы он это сделал, генерал-лейтенант Лемей мог обрушиться на него, как тонна кирпичей. Но если бы он этого не сделал, он остался бы в полном неведении. У Ящерицы было бы больше здравого смысла, прежде чем натравливать на него Лемея, и она бы беспрекословно подчинилась, попав в беду. “Черт с этим”, - пробормотал Йигер. “Я не Ящерица”. Барбара, к счастью, не могла его слышать.

Он поднял трубку и набрал номер "Китти Хок БОК". Если бы у кого-нибудь были хоть какие-то хорошие представления о том, что там происходит, то этим человеком был бы Глен Джонсон. Сэм кивнул сам себе, когда на другом конце страны зазвонил телефон. В прежние времена ему пришлось бы связаться с оператором и назвать ей имя Джонсона. Теперь он мог просто позвонить и не оставить никаких следов о себе.

Кто-то поднял трубку. “Алло?”

“Я хотел бы поговорить с подполковником Джонсоном, пожалуйста”, - ответил Йигер. Кто бы это ни был там, в Китти Хок, это был не Глен Джонсон. У этого парня был такой протяжный говор, что его можно было резать, и он превратил привет в слово из трех слогов.

После паузы в пару секунд южанин сказал: “Боюсь, вы не сможете этого сделать, сэр. Он сейчас в космосе. Кто звонит, пожалуйста? Я оставлю сообщение”.