Второй потоп

Быстрая и ошеломляющая победа Космо была обусловлена тем фактом, что мятежники, поднимаясь по ступенькам, не могли видеть его и его людей в тени, и когда автоматическое оружие, которое производило три выстрела в секунду при повторном нажатии на спусковой крючок, из магазина, содержащего двадцать один патрон, разрядилось в них, они ничего не могли сделать под градом пуль, особенно когда столпились на ступеньках.

Кампо был единственным, в ком еще оставалась хоть капля борьбы. Он нанес Космо удар по голове, который свалил его с ног, а затем выскочил на переднюю часть купола, пробежал по бутсам и добрался до вершины.

Космо через секунду был на ногах и бросился в погоню, за ним следовал Джим Уотерс. Беглец побежал к вантам, ведущим к наблюдательному посту на центральной мачте. Он карабкался по ним, как белка, а человек в вороньем гнезде, пораженный открывшимся перед ним зрелищем, уставился на приближающегося мятежника, не в силах издать ни звука. Кампо, у которого, как показал лунный свет, теперь был нож в зубах, быстро приближался и впередсмотрящий съежился от ужаса. Но прежде чем Кампо смог добраться до матроса, яркий свет ослепил его глаза. Космо прокричал Петерсону приказ бежать обратно на мостик и направить прожектор на мачту. Затем Кампо услышал громовой голос снизу:

– Сделай еще один шаг, и я сдую тебя в море!

Он посмотрел вниз и увидел, что Космо и Уотерс целятся в него из сових пистолетов.

– Ни шагу больше! – снова взревел Космо. – Слезай, и я устрою тебе испытание на всю твою жизнь.

Кампо колебался, но, видя, что его могут просто убить, и найдя проблеск надежды в словах Космо, он повернулся и медленно спустился. В тот момент, когда он коснулся палубы, его схватили Уотерс и еще один человек, и, по указанию Космо, его руки были связаны за спиной.

Десять минут спустя все члены экипажа, пойманные мятежниками на сходнях, были освобождены, а затем Космо взломал дверь своей каюты, ключ от которой был потерян или выброшен Кампо, и капитан и Джозеф Смит были вызволены из плена.

– Что ж, мы их поймали, – мрачно сказал Космо капитану. – Мятеж подошел к концу, и по-другому никогда не будет.

Тем временем многие пассажиры были разбужены непривычными звуками, хотя выстрелы были недостаточно громкими, чтобы их можно было услышать с того места, откуда они были произведены. Головы в ночных колпаках появлялись со всех сторон, а некоторые, в скудной одежде, бродили по коридорам, спрашивая, в чем дело. Космо, капитан и Джозеф Смит успокоили их, сказав, что опасности нет, и что произошедшее будет объяснено утром.

Пленников, а в конце концов удалось захватить целых пятнадцать человек, заперли в надежном помещении куда был послан хирург, чтобы перевязать их раны. Космо Версаль и капитан вернулись на свои привычные места на мостике, где они обсудили это дело, и Космо рассказал о своих планах на завтра.

– Я устрою ему испытание, как и обещал, – сказал Космо в заключение, – и ты увидишь, каким оно будет. Мятеж на борту этого Ковчега! – и он нанес сильный удар кулаком по перилам.

На следующее утро, сразу после завтрака, Космо созвал всех пассажиров и экипаж в большой салон, где они обменялись удивленными взглядами и задали множество озадачивающих вопросов. Когда привели мятежников со связанными за спиной руками и множеством веревок на руках и ногах, послышались возгласы изумления, и некоторые из робких в страхе отпрянули.

Космо не терял времени на предварительные приготовления.

– Эти люди, – сказал он, заняв свое место на платформе, – взбунтовались и попытались захватить Ковчег. Этот парень, – он указал на Кампо, – был организатором и руководителем заговора. Он намеревался сбросить меня, капитана Армса и всех вас, кого он не хотел удерживать для своих дьявольских целей, в море. Но Небеса предали их в наши руки. Я обещал им испытание, и они получат его. Но это будет суд, в котором правосудие не будет обмануто. Я нахожу, что моральный яд проник в эту избранную компанию, и я уничтожу его раз и навсегда.

Выражения изумления и тревоги удвоились по насыщенности.

– Профессор Абель Эйбл, профессор Иеремия Мозес, сэр Уилфрид Ательстоун, Костаке Териаде, – продолжил Космо, – пожалуйста, выступите в качестве членов жюри, членом которого я также называю себя. Я буду здесь и судьей, и присяжным заседателем, но я выслушаю, что скажут остальные из вас.

Названные мужчины выступили вперед с некоторыми признаками смущения, и Космо с полной серьезность уступил им места рядом с собой. Затем он приказал, чтобы заключенные предстали перед судом присяжных, и под усиленной охраной их повели к выходу.

Жестокость лица Кампо никогда не поражала пассажиров, которые видели его раньше, как сейчас. Он выглядел настоящей тюремной птицей. В то же время он, очевидно, боялся за свою жизнь. Он пробормотал что-то, чего никто не понял.