Второй потоп

Космо, который узнал обо всех обстоятельствах от Уотерса и, расспросив других в частном порядке, убедился, что весь план мятежа был придуман Кампо, и что они были втянуты в это исключительно его убеждениями и угрозами, приказал Уотерсу говорить. Моряк рассказал правдивую историю о том, что он слышал и видел. Затем Космо сам рассказал о событиях той ночи. Закончив, он повернулся к Кампо и предоставил ему слово.

Кампо снова что-то пробормотал себе под нос, но не сделал попытки защититься, просто сказав:

– Ты обещал мне испытание.

– И разве я не устроил тебе испытание? – спросил Космо с горящими глазами. – Ты думал, что держишь весь мир в своих руках. Это я держу его в своих руках, а не ты! Ты собирался заставить нас "пройти по доске". Это ты собираешься пройти по ней! Это и есть вердикт суда? (поворачиваясь к четырем присяжным).

Некоторые из них кивнули, некоторые просто уставились на Космо, удивленные горячностью его поведения.

– Довольно, – сказал он. – Что касается вас, – обращаясь к другим заключенным, – вы получили свой урок; смотрите, не забывайте его! Освободите их и отведите Кампо на прогулочную палубу.

Никто не думал, что Космо буквально выполнит свою угрозу и заставит мятежника пройти по доске, но, как он сказал капитану Армсу, они его не знали. Они были близки к тому, чтобы увидеть, что в Космо Версале у них был не только пророк, лидер и судья, но и неумолимый учитель.

Была подготовлена доска и установлена наклонно от перил.

– Иди! – твердо сказал Космо.

Ко всеобщему удивлению, Кампо, с завязанными глазами, немедленно начал подниматься по доске, быстрым, уверенным шагом прошел по всей ее длине и, спрыгнув с конца, исчез в море.

Многие отвернулись, не в силах смотреть, но многие в то же время наблюдали трагедию до конца. Затем послышался глубокий вздох всей компании зрителей. Когда они отвернулись, разговаривая благоговейными голосами, они почувствовали, как никогда раньше, что мир сузился до размеров Ковчега и что Космо Версаль был его диктатором.

В тот же день Космо устроил одну из своих "конференций", и никто не осмелился отсутствовать, хотя все умы были еще слишком взволнованы, чтобы следить за дискуссиями, которые мало кто мог понять. Но, наконец, Костаке Териаде сосредоточил их внимание диким взрывом красноречия о чудесах межатомных сил. Сэр Ательстон, не выдержав аплодисментов, которыми был встречен его соперник, резко вскочил на ноги, его круглое лицо покраснело от гнева, и закричал:

– Я говорю, ваши знания, это чушь собачья!"

– Может ли англичанин не перебивать? – воскликнул Териаде с горящими глазами. – Не намотать ли мне сэра англичанина на кулак?

У него был такой вид, словно он собирался привести в исполнение свою угрозу, и сэр Ательстон принял боксерскую стойку, но прежде чем военные действия могли начаться, громкий вопль с палубы, сопровождаемый криками и восклицаниями, заставил всех выбежать из салона.

Те, кому удалось заглянуть через плечи членов экипажа, которые уже выстроились вдоль единственной доступной части фальшборта, чтобы видеть ту часть океана, на которой, казалось, было сосредоточено всеобщее внимание, уставились с открытыми ртами на круглую массу блестящего металла, со скругленным отверстием наверху, крышка которого была сдвинута набок, и там стоял человек, размахивая красным кепи с золотым шитьем, кланяясь и улыбаясь с большой галантностью.

Глава XVII. ЖЮЛЬ ВЕРН

Волнение моря заставляло странного вида судно подниматься и немного опускаться, и иногда вода, пузырясь, переливалась через низкий край отверстия, в центре которого стоял человек в красной фуражке, опираясь на какую-то невидимую опору, повторяя свои приветствия и дружелюбные улыбки и балансируя, его тело качалось на волнах с бессознательным мастерством моряка.

Ковчег двигался медленно, но очень скоро оставил бы пришельца позади, если бы он тоже не был в движении. Было очевидно, что объект под его ногами, должно быть, какое-то подводное судно, хотя это был тип, который по заявлению капитана Армса, стоявшего рядом с Космо на мостике, тот никогда раньше не видел. Оно лежало так низко в воде, что не было видно его движущего механизма, но оно удерживало свое место рядом с Ковчегом с легкостью дельфина и постепенно подплывало все ближе и ближе.

Когда судно стало настолько близко, что можно было услышать, как он говорит голосом, едва ли превышающим обычный тон, мужчина, сначала снова легким жестом приподняв кепку, обратился к Космо Версалю по имени, используя английский язык с едва заметным акцентом:

– Господин Версаль, я приношу вам свои поздравления по поводу великолепного внешнего вида вашего Ковчега, и я выражаю свое почтение дамам и джентльменам из вашей компании.

И затем он еще раз поклонился пассажирам, которые почти теснили друг друга за бортом стремясь все увидеть и услышать.

– Спасибо, – ответил Космо, – но кто вы?

– Капитан французской армии Ив де Боошам.

– Тогда где же военно-морской флот? – выпалил капитан Армс.

Де Боушан взглянул на говорившего немного презрительно, а затем серьезно ответил: