Второй потоп

Существа были багрового цвета и имели форму шара, такого же большого, как сам колокол, с клапанным отверстием на одной стороне, которое, очевидно, было ртом, окруженным кругом похожих на глаза дисков, проецирующих в воду лучи самородного света. Они передвигались с удивительной легкостью, поднимаясь и опускаясь по собственному желанию, иногда катились по изгибу арки, испуская вспышки зеленого огня, а иногда проносились через промежуточные пространства в погоне за своей добычей, которая состояла из более мелких просфорных животных, которые убегали в крайнем ужасе. Когда искатели приключений в колоколе увидели, как один из шарообразных монстров схватил свою жертву, они были полны ужаса. Он загнал свою жертву в угол разрушенного хора и внезапно распластался, как резиновый шарик, прижатый к стене, полностью накрыв существо, которое должно было быть съедено, хотя эффект его борьбы был заметен; а затем, к изумлению зрителей, живой шар медленно выворачивался наизнанку, поглощая жертву в процессе.

– Великие небеса, – воскликнул профессор Абель Эйбл, – это гигантские гидроидные полипы! Именно таким образом эти маленькие существа заглатывают свою добычу; внешнее становится внутренним, то, что было поверхностью тела, превращается в слизистую оболочку пищеварительной полости, и каждый раз, когда они принимают пищу, процесс интроверсии повторяется. Это чудовище – не что иное, как огромная самоподдерживающаяся пасть!

– Très bien, – воскликнул де Боушам с легким смешком, – и он оказывается в Нью-Йорке, совершенно chez soi (фр. как дома).

Никто, казалось, не заметил сарказма, и в любом случае они бы быстро забыли о нем, потому что не успело закончиться трагическое зрелище, свидетелями которого они стали, как они внезапно обнаружили, что колокол окружен толпой существ в форме шара, толкающих друг друга и прижимающихся к его металлическим стенам. Они толкали колокол, катались по нему и, по-видимому, не находили ничего страшного в свете прожектора, который был едва ли ярче фосфоресцирующих отблесков, исходивших от их собственных люминесцентных органов. Один из них попал одним из своих светящихся дисков точно в поле увеличительного стекла, и король Ричард, чей глаз случайно оказался в фокусе, с тревожным криком отскочил назад.

– Я не могу описать то, что я видел, – записал король в своем блокноте. – Это был проблеск огненных конусов, треугольников и кругов, расположенных ярусом за ярусом, с пронзительным глазом в центре, и исходящий от них свет не походил ни на что из того, что я когда-либо видел. Казалось, это была живая эманация, и она почти парализовала меня.

– Мы должны уйти от них, – воскликнул де Боушам, как только первый ошеломляющий эффект атаки на колокол прошел. И сразу же он установил винты на максимальную скорость.

Колокол затрясся и наполовину перевернулся, среди монстров снаружи послышалась возня, и двое или трое из них частично уплыли обмякшие, как будто были серьезно ранены короткими лопастями винтов.

Направление подводного полета случайно пронесло их мимо купола библиотеки Колумбийского университета, который стоял почти нетронутым, а затем они проплыли мимо монументальной могилы генерала Гранта, которая венчала величественное возвышение с видом на реку Гудзон. Кусок верхней части этого сооружения был унесен, но большая часть осталась на месте. Они больше не видели шарообразных существ, которые населяли руины собора, но вместо этого вокруг колокола появилось огромное множество маленьких светящихся животных, многие из которых были очень красиво сформированы и излучали из своих световых органов различные изысканные цвета, которые превращали окружающую воду во всеобъемлющую радугу.

Но вскоре появилось еще более удивительное явление, заставившее их ахнуть от изумления. Когда они приблизились к разрушенному куполу, в иллюминаторы на стороне, обращенной к памятнику, внезапно хлынул яркий свет – поток света, такой яркий, что воздух внутри колокола, казалось, осветился золотым восходом солнца. Они посмотрели в сторону памятника и увидели, что он увенчан каким-то вибрирующим предметом, который, казалось, горел ослепительным огнем. Цвета, которые исходили от него, быстро менялись от золотого к пурпурному, а затем, через мерцающие оттенки бронзы, к глубокому насыщенному оранжевому. Это было похоже на солнце, стоящее на горизонте. Зрелище было таким ослепительным, таким неожиданным, таким красивым и, связанное с архитектурным памятником одному из величайших персонажей американской истории, настолько странно наводящим на размышления, что даже король Ричард и два француза были сильно тронуты, в то время как Космо и его соотечественники схватили друг друга за руки и первый сказал торжественным тоном:

– Друзья мои, на мой взгляд, в этой сцене, какой бы случайной она ни была, есть что-то от пророчества. Это меняет ход моих мыслей – Америка не умерла, каким-то образом она все еще живет на земле.