Вурдалакам нет места в раю

– Вот именно, – нахмурился рдяной бог. – Люди нас бросили и забыли. Они изменили завету, заключенному в самом начале времен. Они отказались от предков, которые их породили. Они перестали нам повиноваться и выбрали волю. А теперь, когда воля дала им плоды, они снова бегут к нам? Так не выйдет. Пора жить своим умом.

Перун едва заметно кивал предводителю, полностью с ним соглашаясь.

– Но мы не выдержим в одиночку! – сбиваясь и горячась, заговорил Горихвост. – Нам нужна помощь! Без вас мы пропадем!

– Люди сами выбрали свою участь, – отрезал старец. – Они решили жить самостоятельно. Это значит, что со своими бедами они должны справляться сами.

Горихвост зарычал от бессилия и закрыл лицо ладонями.

– Не слушайте его! – выскочила у него из-за спины навка. – Я не такая! Я тут вообще не при чем!

– А тебе чего надо? – уставился на нее Род.

– Того же, что и другим. Рая. Счастья. Веселья. Я столько скиталась! Столько ждала и надеялась. Неужели я не заслужила?

*

– Берегись! Пригни голову! – неожиданно заголосил Нежата.

Змей, успевший превратить лес в сплошную стену огня, вырвался на речной простор. Он парил над водой, как будто забавляясь, играя со своим отражением, скользящим в речной ряби. Капли шипели и пенились на его брюхе, когда он опускался чересчур низко, но это ему даже нравилось. Он с восторгом нырял в облака пара, стараясь разбить их упругим и длинным хвостом, на конце которого полыхал огненный шип.

Распавшаяся на половинки Шутиха воспарила и превратилась в туманную дымку. От нее осталось лишь прозрачное облако, стелющееся, как дым над водой ранним утром. Огнезмей вытянул шею и устремился к этой облачной дымке, как будто надеясь вдохнуть ее сладкого пара. Капельки тумана осели на его чешую, и, шипя, тут же сгорели, не оставив от водяницы и тени.

Жар обдал Ярогневу, и та бултыхнулась в воду. Колоброд перевернул ладью днищем вверх и накрылся ей с головой, не забыв прикрыть и княжну. Пролетев, огнезмей двинул по лодке хвостом, отчего та рассыпалась в щепы, которые вспыхнули и усеяли воду.

Ярогнева вынырнула, поглядела вслед улетающему змею и спросила:

– А что Шутиха?

– Нет больше Шутихи, – ответил ей Колоброд, борющийся с водоворотом. – Даже дыма от нее не осталось.

Нежата уже бросал в воду веревку, крича:

– Эй, держитесь там, оба! Сейчас мы вас вытянем!

Но помощь его не понадобилась. Колоброд сам подсадил Ярогневу на Крутояр, где ее тут же обняли Всеволод с Верхуславой. Дый скинул с плеч горностаевую мантию и заботливо укутал в нее промокшую до нитки княжну, отчего та стала похожа на запеленатого младенца.

– Ты цела, дочка? – все еще не веря, спросил Всеволод.

– Цела, батюшка, – ответила Ярогнева. – А вот Шутиха сгинула без следа.

– Хоть бы и памяти по ней не осталось, – вставила Верхуслава. – Отдышись, доча, согрейся. Вон, как вся посинела.

– А я Черную книгу из реки выудил. Что с ней делать-то? – двумя пальчиками поднимая кожаный переплет, оповестил всех Лутоха.

*

Ох, не к добру так удобно устроились божества в своих креслах! Видать, замышляют какой-то совет. О чем будем советоваться, государи вселенной? Что сулит ваше слово – спасение или потерю надежды?

Старец Род в середине чинно погладил ладонью седую бородку. Перстень с багровым рубином сверкнул на его среднем пальце. Мягкий бархатный мятль такого же цвета сполз с сидения, полами достав до ковра. Посох в руках Владыки звучно стукнул об пол, возвещая начало суда.

Грозный воин Перун сурово уставился на пришельцев. Взгляд его не обещал милости: темно-синие очи, холодные, как зимнее море, пронизывали насквозь. Горихвост вдруг почувствовал, что он совершенно прозрачен, и даже самому дальнему закоулку его души не укрыться от этого взгляда. Корзно князя горней дружины небрежно свисало с плеч. Его полы, цвета чистого неба перед самым восходом солнца, взметались над движущимися картинками, вытканными на ковре, где в пестром городке копошились со своими мелкими делами искусно вышитые обыватели. Корзно реяло над их головами, и, наверное, им казалось, что это само небо распростерлось над башнями их городка, над кремлевыми стенами и рыночными площадями.

Из-за спинки престола торчала рогатина с острым, не знающим промаха жалом на конце, и Горихвост невольно съежился, представив, что будет, если это жало нацелится ему в грудь.

Однако еще больше его напугал третий участник совета богов – могучий немолодой муж в костяном шлеме, похожем на медвежью голову с разинутой пастью. Горихвост по привычке потянул носом воздух, и почуял, что шлем и в самом деле сделан из настоящего черепа пещерного медведя – даже торчащие клыки в разинутой пасти оставались острыми, как ножи. Длинные волосы незнакомца падали за спину и прятались под воротником толстой шубы из бурого медвежьего меха.

«Медвежий царь! Велес! – мелькнула у Горихвоста мысль. – Вот принесла нелегкая на мою голову! Ведь он нашего Дыя на дух не переносит. Как ревновал, что тот забрал власть над Диким лесом! Да и мне, бывшему вурдалаку, вряд ли стоит ждать от него добра…»