Введение в конституционное право с разъяснением сложных вопросов

Хотя к участию в Конституционном совещании, закончившем свою работу в июле 1993 г., были приглашены представители разных слоев общества и разных политических сил, ход обсуждения проекта на нем находился под президентским контролем. Другими словами, это была не совсем та «площадка», где возможен компромисс между сторонниками сильного парламента и сильной президентской власти. Неудивительно, что проект Конституционного совещания, хотя и был несколько изменен, тем не менее отражал именно президентское понимание будущей властной конструкции. В нем не только представал как весьма сильный институт президента, но и был заметен определенный дисбаланс властных прерогатив в его пользу.

И все же вскоре появился шанс достичь компромисса и сделать более сбалансированной проектируемую систему власти. Как уже отмечалось, в Указе № 1400 предлагалось представить единый согласованный проект Конституции «в соответствии с рекомендациями рабочей группы Конституционной комиссии». Таким образом, президент готов был к политическому компромиссу как основе новой Конституции. Если бы это предложение было принято, мы бы имели сейчас вполне сбалансированную систему власти…

Вооруженный мятеж в Москве и его подавление (2–4 октября 1993 г.) не позволили реализоваться этому сценарию, ибо принципиально изменили ситуацию и логику последующих событий. 15 октября 1993 г. Президент РФ издает Указ № 1633 «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации»[141], где «12 декабря» фигурирует уже не как дата представления согласованного проекта, а как день проведения всенародного голосования по проекту Конституции.

На характер будущей Конституции повлияло и другое, не менее важное обстоятельство. Хотя оппонентов у президентской стороны на тот момент уже не было, идея компромисса формально сохранялась. Но ее реализация превратилась в имитацию: «Для доработки проекта Конституции, одобренного еще 12 июля (завершение работы Конституционного совещания. – М. К.), была образована Государственная палата Конституционного совещания, состоящая из представителей Президента, Правительства, субъектов Российской Федерации, Конституционного Суда, Верховного Суда, Высшего Арбитражного Суда, Генеральной прокуратуры. Вместе с созданной еще 24 сентября Общественной палатой Конституционного совещания Государственная палата должна была в сжатые сроки (Президент поставил задачу опубликовать проект Конституции 10 ноября) завершить подготовку документа»[142]. Но ни состав участников, ни царившая атмосфера, ни само место, где происходила доработка (в здании Администрации Президента), не позволяли говорить о том, что Конституция готовится в режиме компромисса. И хотя возражающие голоса экспертов раздавались, но звучали они довольно глухо и, главное, их мнения отметались, если не вписывались в общую идею доминирования президента в системе власти. Так что своей нынешней конструкцией публичная власть обязана не какому-то национальному архетипу, не политической традиции и т. п., а отсутствию сдерживающих факторов. Именно тогда появляется «продукт», свойства которого выгодны только тем, кто представляет один институт власти.

История принятия действующей российской Конституции представляет собой яркий пример лассалевского понимания конституции, в результате которого мы не имеем сбалансированной системы власти, способной обеспечить реальность конституционных принципов и ценностей.

Свойства конституции

Как было сказано выше, конституцию нередко называют основным законом, в том числе и официально. В формально-юридическом смысле конституцию можно считать законом, поскольку она содержит важнейшие правовые правила (нормы). И все же конституция отличается от закона. Эти отличия – не только в самой ее природе, но и в свойствах, т. е. тех особенностях, которые характерны именно для конституции.

Конституция – концентрированное выражение права

Об этом свойстве учебники по конституционном праву не говорят. И напрасно. Оно отличает конституцию от обычного юридического закона и позволяет глубже понять ее смысл. Раскрытие этого свойства требует хотя бы беглого объяснения того, что есть право.

Вообще-то с моей стороны это выглядит довольно самонадеянно, поскольку уже много столетий (как минимум со времен Сократа) идут нескончаемые споры о происхождении и смысле, сущности права. К тому же есть отдельная правовая наука и соответствующая ей учебная дисциплина – теория права и государства (или государства и права). Однако я оговорился, что объяснение будет беглым, и это позволяет мне свести его к напоминанию о двух основных видах правопонимания.