Введение в конституционное право с разъяснением сложных вопросов

Карл Поппер без обиняков охарактеризовал позитивизм как доктрину, «согласно которой все, что есть, есть благо, поскольку не может быть никаких стандартов, кроме уже существующих. Это доктрина, согласно которой право на стороне силы (might is right)»[149]. Любопытно, что, высказывая данное мнение в разделе, посвященном довольно резкой критике философии Гегеля, Поппер объясняет направленность этой философии следующим обстоятельством: «Когда в 1815 г. реакционная партия вновь стала обретать свою власть в Пруссии, она почувствовала настоятельную потребность в соответствующей идеологии. Чтобы удовлетворить эту потребность, Гегель и был возведен в ранг официального прусского философа»[150]. Поппер приводит также слова другого известнейшего немецкого философа Шопенгауэра, утверждавшего, что Гегель был назначен властями «в качестве дипломированного Великого философа»[151]. Поэтому, резюмировал Поппер, «за видимой гегелевской путаницей стоят скрытые интересы абсолютной монархии Фридриха Вильгельма III»[152].

Характерно, что и антимонархическая сила в России (большевизм) также отвергала идею правового государства. Формально – под предлогом ее «буржуазного» характера. На самом деле за неприятием правового государства стояла все та же идея абсолютной власти, хотя и под лозунгом полновластия народа (в ранних работах Ленина часто встречаются слова: «самодержавие народа»). Не удивительно! Для марксизма ценностью является власть, а вовсе не право, которое в коммунистической теории имеет сугубо вспомогательный, инструментальный смысл, т. е. служит средством управления в руках государства. А раз право – это только средство, значит, оно может быть любым, лишь бы обеспечивало достижение цели.

Марксистское правопонимание – яркий пример юридического позитивизма, причем в крайнем его проявлении, которое получило название «советский легизм»[153]. Характерной его чертой является полное игнорирование всякой ценности личности. Как довольно откровенно писали сами правоведы-марксисты, «государство определяет личности сферу ее свободы в деле проявления ею своей инициативы, но и эту инициативу личность может проявлять, и свою, предоставленную ей государством свободу осуществлять не исключительно в своих личных интересах, но в интересах общих, всего коллектива, или, как неоднократно говорит нам закон: “в целях развития производительных сил”»[154]. Выходит, человек – это муравей, который, конечно, может выбрать, какую именно «соломинку» ему тащить и каким маршрутом, но не вправе критиковать само строительство «муравейника»…

Противоположное понимание права – юснатурализм, или естественно-правовое понимание. Если схематично изложить суть данного учения, можно сказать, что существует своего рода метаправо, т. е. некие императивы, ценность которых не исчезает и не уменьшается в зависимости от того, формализованы они государством (освящены его волей) или нет. Здесь право показывает себя уже не столько как инструмент, сколько как ценность. Только естественное право может называться правом в высоком смысле этого понятия, или высоким правом. Ведь с точки зрения естественного права акты (и нормы в них), которые нарушают некие базовые ценности – человеческое достоинство, равноправие, свободу, справедливость, – не могут считаться правовыми, не являются правом.