Вверх по Причуди и обратно. Удивительные приключения трех гномов

Теперь воцарилась полная тишина, не было слышно даже шелеста листьев. Наступила полночь в канун летнего солнцестояния! Вся природа затихла и приготовилась слушать: деревья и травы, насекомые, звери и птицы. И тогда Пан заговорил, и голос его был нежен, как журчание Причуди или шелест летнего прибоя на берегу моря.

– Лесной народ, один из вас призвал меня. Я явился на зов! Чего хотите вы от меня, о лесной народ?

Все замерли в полном молчании. Затем на поляну, освещённую лунным светом, вышел Вьюнок. Он склонил голову и поклонился. Звери смотрели на него, но никто не вымолвил ни слова. Вьюнок, прихрамывая, прошёл по росистой траве и остановился перед Паном, богом диких животных и всей дикой природы. Гном заговорил, громко и отчётливо, чтобы каждый его слышал.

– О всемогущий Пан, мы думали, ты покинул эти края, ведь мы так долго взывали к тебе, и не было нам ответа. Много раз прилетали ласточки с тех пор, когда мы последний раз видели тебя; даже я, старейший из живущих в этих лесах и полях, думал, что ты ушёл с Другими. Я молил тебя, чтобы ты пришёл к нам в эту ночь накануне дня солнцестояния…

Вьюнок запнулся; его переполнял благоговейный трепет перед могущественным лесным богом.

– Продолжай, Вьюнок, – ласково промолвил Пан (как видите, он знал имя гнома). – Чего ты хочешь? Я ещё раз пришёл ко всем вам… Ещё раз…

Пан помедлил, и в наступившей тишине не пошевелилась ни одна лапа, не зашелестело ни одно крыло.

– А потом я действительно уйду, пока не наступит день, когда мы все вернёмся, – да, все, и гномы, и самые дикие, всеми забытые существа, – в страну, где мы жили прежде.

– Мы хотим одного, о добрый бог Пан, – ответил Вьюнок, – чтобы великан Громобой умер.

Некоторое время Пан молчал и вглядывался в сотни маленьких глаз, мерцающих в темноте и сливающихся в одну непрерывную цепочку света вокруг него.

– Ты просишь меня о страшной каре, – произнёс он наконец, – об очень страшной каре – о смерти великана Громобоя. Я вижу, – и Пан медленно повернулся и посмотрел на виселицу, стоявшую позади него, – почему ты желаешь ему смерти. Я знаю всё. Знаю, как он обращается с лесным народом. Но это должно быть вашим общим и единогласным решением – да, общим и единогласным, и я хочу услышать этот приговор из уст каждого из вас. И я спрашиваю вас теперь, в этот торжественный час: заслуживает ли великан Громобой смерти?

Странный ропот прокатился по поляне и стих, словно сошлись и погасили друг друга две невидимые волны:

– Да! Да!

И вновь наступила тишина.

Тогда Пан заговорил снова.

– Среди вас есть те, кто не ответил «Да». Пусть выйдут вперёд!

Из тёмных заволновавшихся рядов зверей и птиц вышли почти пять сотен фазанов. Они выступили вперёд не с высоко поднятыми головами, как обычно, но, напротив, низко склонили их. Робко, словно крадучись, подошли фазаны к доброму богу Пану и полукругом выстроились перед ним. Гневный ропот поднялся среди остальных животных, но Пан поднял руку, призывая к тишине.

– Пусть говорит их представитель, – сказал он.

Вперёд вышел тот самый фазан, с которым гномы поругались во время первого обхода леса и из чьего гнезда они потом утащили яйца. Он сильно изменился и уже не выглядел самодовольным и заносчивым.

– О всемогущий бог Пан, если великан Громобой, наш хозяин, умрёт, тогда сгинем и мы. Он кормит нас и заботится о нас. Лесной народ крадёт наши яйца. Великан Громобой вырастил для нас этот лес. Если великан Громобой умрёт, мы погибнем от голода.

Другие животные опять зароптали, и опять Пан жестом восстановил тишину.

– Лес рос здесь ещё до того, как человек начал ходить по земле, – произнёс он, – хотя теперь он может приручать деревья и подчинять их своей воле, как он подчинил своей воле и вас, о фазаны.

И фазаны повернулись и уползли прочь. Другие животные без единого слова расступились, чтобы пропустить их; тысячи глаз смотрели на них с деревьев, из травы и зарослей папоротника.

Когда фазаны ушли, Пан снова заговорил.

– Ваше желание исполнится. Великан Громобой больше не появится в Вороньем лесу. Почтенный гном, подойди ко мне.

Вьюнок приблизился, по-прежнему не поднимая глаз, и остановился у копыт Пана – если бы не нога, гном смиренно преклонил бы колени. Пан протянул руку к дубу, сорвал шесть листочков и передал их Вьюнку.

– Возьми эти листья, почтенный Вьюнок. Они навсегда избавят вас от великана Громобоя.

Дрожа, Вьюнок взял листья.

– Завтра в полдень отправляйся к Лесному озеру, и ты поймёшь, что должен сделать, и увидишь то, что должен увидеть.

– Как же такая хрупкая вещь, как лист, избавит нас от великана? – шепнул Меум на ухо Тысячелисту. – Ведь нынче в Англии чудеса уже не случаются!

– Ничего не бойся и верь мне, – продолжал Пан, поднимая свою свирель, – и смерть твоих друзей будет отомщена.

С этими словами он встал во весь рост, приложил свирель к губам, и его фигура стала медленно растворяться в воздухе. Над лесом поплыла завораживающая музыка, то громкая, то тихая, но постепенно она слабела и, наконец, совсем прекратилась, – в тот самый момент, когда растаяли последние очертания Пана.