Вверх по Причуди и обратно. Удивительные приключения трех гномов

Внезапно они вышли к большому пруду, который обитатели леса и называли Лесным озером. Место было чудесное; пруд окружали густые кусты рододендрона, а в его неподвижных водах, словно в тёмном зеркале, отражалась луна. Тут плавали водяные крысы, а у дальнего берега – две дикие утки. Неподалёку, у запруды, журчала вода – здесь был устроен слив, и избытки воды вытекали из пруда, проходя сквозь железную сетку, заросшую мхом. Вьюнок сделал открытие:

– Должно быть, это Причудь, – прошептал он.

И он был прав. Ручей втекал в пруд у дальнего берега, а затем, пройдя через водослив, каскадом звенящих водопадов спускался по склону.

Земля по берегам пруда была мягкой и топкой; её устилали почерневшие гниющие листья. В центре водоёма из воды то и дело выпрыгивала крупная рыба, оставляя на поверхности пруда расходящиеся подрагивающие круги, ломавшие отражение луны.

Такие места нравились гномам больше всего. Они обошли пруд, потревожив водоплавающих птиц. Утки поднялись в воздух с громким кваканьем и скрылись за деревьями.

– Морошику понравилось бы здесь, – прошептал Вьюнок. – Он всегда любил пруды, любил возиться в воде (на самом деле все гномы любят возиться в воде, что вообще-то вполне понятно).

Но никаких следов Морошика они тут не нашли и решили пойти по тропе, уходившей от пруда в чащу леса. Через некоторое время шум водопада за их спинами стих, и вокруг воцарилась тишина.

На смену ясеням пришли дубы, ещё совсем молоденькие деревья, а между ними повсюду росли козьи ивы. Потом за деревьями показалась прогалина, и гномы вышли на поляну. В свете луны перед их взорами предстало ужасное зрелище. К двум дубам была прибита длинная жердь, сделанная из ствола молодого ясеня, и на этой перекладине висел длинный ряд каких-то лохмотьев. Вернее, гномам показалось, что это было старое тряпьё, и они, отбрасывая на поляну чёрные тени в лунном свете, подкрались поближе, чтобы получше всё разглядеть.

– Тьфу! Какая жуть! – выдохнул Вьюнок, закрывая лицо руками. – Какая отвратительная мерзость!

Так оно и было. То, что издали казалось лохмотьями, на самом деле было тушками убитых зверей и птиц, которых подвесили к перекладине. Некоторые были мертвы уже давно, и от них остались лишь кости с редкими клочками шерсти или парой перьев. Здесь были совы, ястребы, горностаи и хорьки, и даже такие безобидные пичужки, как чёрные и обыкновенные дрозды. Немудрено, что в Вороньем лесу оказалось так мало птиц. На дальнем конце перекладины висела длинная тёмная тушка – последнее пополнение этой ужасной коллекции.

Когда гномы разглядели её, то не могли сдержать слёз и разрыдались. Это были останки бедной Выдры. Вьюнок горевал больше остальных, ведь это ради него Выдра приплыла в Вороний лес. Тут были и лесные свинки – их жалкие колючие шубки шелестели в порывах ветра, а также два папоротниковых медведя (барсука). По правую сторону на перекладине висела красивая сорока. Должно быть, она погибла недавно, потому что ещё не лишилась своего прекрасного оперения, которое переливалось красками даже в лунном свете.

Вьюнок стал внимательно осматривать высокую траву под перекладиной. Меум и Тысячелист с недоумением и страхом наблюдали за тем, как Меум то тут, то там подбирал косточку или перо и внимательно их осматривал. А потом до них дошло, чтó именно он делает. Он искал останки бедного Морошика! Гномы пришли ему на помощь, не осмеливаясь взглянуть вверх. Но им ничего не удалось обнаружить, кроме костей птиц, ворон и белок.

– С меня хватит, – внезапно заявил Меум. – Пойдёмте отсюда, меня тошнит.

Оглядев напоследок виселицу (гномы – очень дотошный народец), они покинули поляну и вернулись по своим же следам к Лесному озеру. Над водосливом шла другая тропинка, которую гномы до этого не заметили, и по ней-то они и пошли на сей раз. Окружающие деревья отбрасывали на дорогу чёрные поперечные тени; гномы то и дело находили на тропинке следы пребывания великана Громобоя: выброшенный окурок, ещё одна гильза от патрона, пустой спичечный коробок.

Вдруг в густых кустах впереди раздался душераздирающий визг. Так визжат животные в минуты предсмертной агонии – какой-то зверь попал в беду, он задыхался и кричал от боли. Держась в тени кустов, гномы пошли на крик. Они обнаружили попрыгýшу, попавшего в силки; его шею крепко обхватывала петля, он отчаянно пытался вырываться и тем самым душил сам себя – петля затягивалась на его шее всё крепче и крепче с каждым рывком. Через несколько мгновений гномы освободили его, ослабив верёвку, которую Вьюнок затем снял с дерева, смотал и положил в карман. Бедный заяц был ужасно напуган и некоторое время лежал неподвижно, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Когда он смог заговорить, то задыхаясь, поблагодарил гномов.

– Этот великан – настоящий зверь, – воскликнул Тысячелист.

Вьюнок помрачнел. Лицо у него было не таким красным, как обычно, и говорил он сквозь зубы.