Вы ненавидите меня так страстно (СИ)

Джим недоумённо нахмурился, непонимающе смотря на полковника. Пару раз рассеянно моргнув, он мотнул головой и поджал губы, словно не понимая, о чём идёт речь.

– Джим, я не идиот, пусть даже каждый день ты это предполагаешь, – устало заметил Моран. – Я же вижу, как Чарльз вьётся вокруг тебя, защищает, а ты играешь ему на нервах, устраиваешь дебоши, доводишь меня, выкидываешь финты, нарушающие твою безопасность. Чарльз – это М?

Джим снова промолчал. Поджав губы, он достал очередную сигарету и тут же закурил, раздражённо выпуская в воздух струю дума. Было видно, что весь этот разговор ему неприятен, но и послать полковника он почему-то впервые не спешил. Или испугался угрозы собственной жизни, которая нависла над ним в свете последних событий, или были иные причины, о которых мальчишка, конечно же, говорить бы не стал.

– Когда я смотрю на тебя за работой, – продолжил Моран. – Когда ты не выделываешься, то видно, что ты умный, сообразительный и пробивной парень. Но ты давно забыл, зачем ты здесь. Всё направленно только на то, чтобы довести Чарльза до белого каления. Почему?

Джим хмыкнул и снова открыл окно, подставляя лицо под порывы холодного ветра. Он протестующе сложил руки на груди и промолчал, не желая сдавать своих позиций полковнику. Так по-детски глупо, когда от любого его слова или признания зависела его же собственная жизнь.

– Джим, я защищаю тебя, а ты всячески мешаешь, – настаивал Моран. – Если тебе не нужен М, не нужна защита, то так и скажи. Ты не даёшь мне разобраться с твоей охраной, что стоит за дверью или ждёт в машине, не даёшь проверить твои каналы связи. Молчишь? Как хочешь.

Себастьян развернулся и направился к выходу, решая на сегодня закончить с разговорами и просто спокойно уснуть. Однако его остановил тихий голос, позвавший его по имени. Тихий, немного хриплый и явно полный растерянности. И в его интонации было что-то новое, необычное, что-то, чего до этого Джим не вкладывал в привычное властное «Себастьян».

– Наша с Чарльзом дружба, – Джим изобразил характерное движение пальцами, словно беря это слово в кавычки, когда Моран обернулся к нему. – Началась с того, что я стал его жертвой. Понимаешь ли, Магнуссен – истинный король шантажа. У него есть много информации на всех и каждого, и он начал наше общение с того, что сыграл своими картами против меня. Я не знаю, как он узнал…

– Что у него на тебя есть? – спокойно спросил Моран.

– Доказательства вины. Когда мне было тринадцать, я убил парня, – внезапно признался Джим, делая очередную затяжку. Моран чуть вскинул брови, но не то чтобы сильно удивился. Он предполагал, что у этого пацана психологические расстройства могли начаться ещё в детстве. – Не знаю откуда, но у него есть доказательства. Он предъявил мне всё это, но сказал, что хочет дружить, а не ссориться. Он клеится ко мне, затягивает в свои сети… а я лишь играю с ним. Но в процессе игры в эту дружбу мне стало так тошно, что я начал действовать ему назло, поперёк каждого его слова. И ты прав, я не знаю, зачем я здесь. Мне просто… когда-то давно было скучно. Нужен был адреналин, а теперь за мной гоняются самые отмороженные головорезы Лондона.

Моран спокойно выслушал Джима и кивнул, не веря ни единому слову, но принимая всё к сведению. Он поверил бы, если бы своими глазами не видел, как программист расправился с Фрэнсисом, который посмел шантажировать его. Что-то в этой истории было не так. Включив чайник, полковник достал с полки кофе, который намолол днём, и кинул в две чашки по ложке, а затем добавил сахар. Сам Моран считал истинным извращением кофе с сахаром, но Джиму нужны были силы и положительные эмоции, а чашка сладкого горячего напитка могла стать приятным успокаивающим жестом. Жестом, способствующим разговору.

– Будешь кофе? – спросил полковник, наливая в чашки кипяток. – Надо будет показать тебе, как варить кофе, чтобы ты умел готовить его правильно, а не как я сейчас.

Джим кивнул, но явно прослушал половину слов телохранителя. Он всё же закрыл окно и поёжился, а потом потянулся за очередной сигаретой.

– Хватит, – мягко прервал его Моран и отобрал сигарету, вручая вместо неё в руки Джима чашку кофе. – Пей и успокаивайся.

– Зачем всё это? – поморщился Джим, быстро разгадывая стратегию Морана. – Ты ненавидишь меня, я ненавижу тебя, к чему этот цирк? Думаешь, я расслаблюсь и разговорюсь? Мне нечего сказать.

– Не знаю, за что ты ненавидишь меня, – сказал полковник. – Но я тебя не ненавижу. Не переношу только, когда ты ведёшь себя как конченная мразь, но сейчас моя задача тебя защищать. А для этого надо тебя успокоить и задать пару вопросов про приближённых, чтобы найти крысу.

– Крысу? – усмехнулся Джим. – А сможешь?

– Смогу, – кивнул Моран. – Если поможешь. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что если кто-то описал тебя, назвал имя, то это только кто-то из своих.

– Понимаю, – кивнул Джим и глотнул кофе. – Знаешь, Себ, есть у меня одна мыслишка, как сыграть против этих ребят. И если ты остался, чтобы разрешить это дело, могу поделиться.