Выбор

– Конечно, ничего, – улыбнулась она, – Но поесть всё же нужно.

– Я поем, обещаю, только попозже. Сейчас не могу… – пообещал мальчик и медленно пошёл к двери.

– Что-то случилось? – Светослав поставил чашку, подошёл к жене.

– Всё в порядке, – откликнулась она, не отводя взгляда от Светозара, – Просто он боится навредить вам. Тебе и отцу.

– Как это? – не понял Любомир, – Чем он может нам навредить?

– Ненавистью. Гневом. Он ещё и сам не знает, что испытывает, но боится, что от того, что вы там видите, его чувства снова станут осязаемы и это причинит вам боль. Он просто хочет защитить вас обоих. Твой сын необыкновенный мальчик, – в глазах Марии блестели слёзы, и светилось уважение к Светозару, – Я очень давно не встречала таких, как он. Но ты и сам, наверняка, знаешь, каков он.

– Знаю, – он улыбнулся, – Он всегда удивляет меня. Мама его была такой же. Всегда очень взрослой и в то же время чудесной наивной девочкой, – Любомир вздохнул, серо-зеленые глаза на мгновение ожили воспоминанием об Ангелине и тут же снова стали просто серыми.

Прежде, чем они снова отправились в Поле, Мария выполнила просьбу мальчика.

– Чтобы сделать то, что ты просишь, Светозар, нужна связь иного порядка. Это связь крови. С отцом она у тебя, конечно, есть. Но надо ещё усилить. Иначе будет сложно возвращаться.

– Хорошо, – Светозар сидел в центре соляного круга, – Что мне делать?

– Тебе почти ничего, – Мария улыбнулась, отвечая на его вопрос. Такой же, как и тогда, когда они шли в Поле в первый раз, – Нужно Слово. Это я уже сделала. И надо связать вашу кровь, – она подошла к столу и взяла нож, – Ты не против?

– Нет, – мальчик спокойно протянул ей руку, – Сделай, как нужно, чтобы я не навредил им, – он посмотрел на Светослава и отца.

– Хорошо.

Мария осторожно сделала небольшие надрезы на ладонях мальчика. У мужчин она так же сделала по надрезу, в зависимости от того, в какой руке каждый из них держал руку Светозара. Потом соединила по очереди их руки так, чтобы совпала открытая кровь, и связала льняными лентами, как делала раньше.

– Ну, вот. Теперь, когда вы будете в Поле, ты сможешь отпустить их. Связь сохранится, не волнуйся.

– Спасибо, Мария, – мальчик заметно успокоился, – Идём? – он спрашивал у взрослых, способны ли они продолжать, понимая, насколько тяжело видеть, как пытают юношу в прошлом.

– Да, – ответил за обоих Светослав, – Если ты этого хочешь, то идём. О нас не думай. Мы взрослые, справимся, – он улыбнулся мальчику, – Для нас главное, это ты.

– Я в порядке, – он медленно лёг, посмотрел на Марию, сидевшую, как обычно при переходе, у него за головой, – Пойдем.

Светозар прикрыл глаза, снова закружились перед закрытыми веками уже знакомые цветные полосы. Потом его слегка тряхнуло и в нос ударил тяжёлый запах крови. Они были на месте. Он открыл глаза и упёрся взглядом в широкую спину полицейского начальника, продевавшего верёвку в кольцо, вделанное в стену.

Осторожно, будто не веря, что может это сделать, мальчик разжал руки, отпуская отца и старейшину.

– Всё хорошо, сын, – Любомир показал ему свою ладонь, на которой ярко светился алым светом небольшой разрез, – Работает.

– Да, – кивнул мальчик, посмотрел на свои ладошки, горевшие таким же, ярким алым, – Хорошо, – отступил от них на шаг и тут же все они вздрогнули от крика, заполнившего камеру…

Соликовский с силой потянул верёвку, поднимая привязанные к ней руки пленника вверх. Комиссар закричал. Именно этот крик боли и заставил вздрогнуть Светозара и его спутников. Когда изломанные пальцы Виктора коснулись крюка, через который была пропущена верёвка, полицай усмехнулся. Он, не торопясь, опустил юношу вниз, пока ноги не коснулись пола.

– Ну? Будешь говорить, гадёныш?

Верёвку он не закрепил, просто держал её в руке, обмотав конец вокруг кулака. Поэтому, чтобы поднять Виктора на эту примитивную дыбу Соликовскому нужно было лишь потянуть за верёвку или отступить от стены. Руки комиссара были связаны за спиной. Поперёк, между кистями, был завязан второй конец веревки, которой Соликовский выворачивал на дыбе его суставы.

– Говори. Зачем мучиться? Скажи, что просят, и я тебя убью быстро, – он засмеялся.

– Пошёл ты… – ответил Виктор едва слышно, но полицай его услышал.

– Ах, ты, сука!.. – Соликовский задохнулся от ярости, резко дернул верёвку, заставляя Виктора с криком взлететь под потолок. Потом бросил, шагнул к столу, взял что-то длинное и тонкое.

Веревка свободно проскользнула через кольцо, а пленник упал на пол. Но передохнуть ему не удалось. Полицай уже вернулся к своей жертве. Он одним резким движением поставил юношу на ноги.

– Говори, сучёнок. Ведь хуже будет!

– Пошёл ты… – повторил Виктор, глядя мучителю прямо в глаза, и тут же упал, заливаясь кровью, от полученного удара по лицу.

Оказалось, что длинным и тонким, что он взял на столе, был телефонный кабель. Полицай сложил его вдвое и теперь бил им комиссара по лицу, по плечам, груди. В общем, куда попадёт. Продолжалось это довольно долго, пока не открылась дверь. На пороге стоял его заместитель.