Выборная должность

В числе участниц художественной самодеятельности была одна, которая, как и Жариков, бралась за все подряд, хотя не могла похвастаться талантами. Во всем выручала ее броская красота. Говорится: с лица воды не пить. А ведь неправда. По ней в свое время вздыхали все однокурсники медицинского, ей предлагали руку и сердце весьма достойные женихи разных возрастов. Она вышла замуж за летчика, заместителя командира эскадрильи, и уехала с ним в гарнизон, без особого сожаления бросив институт с половины третьего курса. Медицина не была ни ее мечтой, ни призванием, она поступила в институт, потому что все подруги учились. На людей и события она смотрела из-под шелковисто-черных, полуопущенных ресниц, уверенно расточая свою обворожительную улыбку. Женщины ее типа, которых на свете не так уж много, не сомневаются в том, что им определено лучшее место под солнцем. Не сказать чтобы она после замужества стала сердечным другом своему супругу. Она была красивой женой, всем на зависть, и замкомэск — видный мужчина тридцати лет, отличный летчик, майор — гордился ею. Одевалась она по последней моде. Детей в семье не было. Майор имел «Волгу», люксовский вариант, которая была отдана в полное распоряжение жены.

— Дмитрий Сергеевич, я принесла сегодня новую песенку, вот послушайте,— говорила она Жарикову, беря его за руку и увлекая к аккордеонисту Ивушке, сидевшему в углу.

Она называла Жарикова не Димой, как все остальные, а по имени-отчеству.

Жариков терпеливо слушал посредственно исполняемую, маловыразительную песенку и включал ее в репертуар будущего концерта, не имея силы отказать.

Дело с художественной самодеятельностью шла ни шатко ни валко до первого концерта. А как выступили, да все получилось, без провалов, да народу собралось полный зал,— сразу же коллектив определился. Секрет успеха заключался в репертуаре — свежем, злободневном, выдержанном, в хорошем тоне. Не зря Жариков поездил в городе по театрам и студиям: достал редкие репертуарные сборники, наслушался умных советов настоящих артистов.

После концерта подполковник Нагорный сказал Дмитрию:

— Тебе удалось сдвинуть самодеятельность с точки замерзания. Организаторские способности есть, только захотеть надо…

Со временем полковая самодеятельность завоевала в гарнизоне большую популярность, ее концертов ждали, как гастролей приезжего театра. И не только в военном городке выступали артисты, наскоро сменившие летно-техническое обмундирование на цветастые костюмы сцены. О них узнали, их начали приглашу колхозы и на предприятия района.

Однажды по приглашению выступали в РДК — районном Доме культуры. Прошли все номера на бис Жарикова с Ивушкиным, исполнившим сатирический куплеты, публика долго не отпускала. Сквозь шум аплодисментов прорывалось скандированное:

— Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!!!

После концерта в РДК устроили танцы. Гостей попросили остаться. Плясали беспрерывно, без отдыха, киномеханик припас не одну катушку магнитофонной ленты с новейшими записями. Местные девчата, конечно же, проявляли повышенный интерес к партнерам с голубыми погонами. Местные парни по двое, целыми компаниями куда-то исчезали и возвращались. В зале все больше становилось подвыпивших. Возбужденный шумок иногда грубо нарушал музыку, поминутно хлопали двери. Несколько парней ввалились в зал в расстегнутых пиджаках и перекошенных галстуках, один держал платок у щеки — видно, что после драки.

Дмитрий Жариков многие танцы пропускал. Следил за своими и был доволен: солдаты вели себя безупречно.

Когда он вот так стоял у стенки, к нему подошла девушка. Совсем еще юное существо, лет семнадцати, губы по-детски пухлые, во взгляде — бирюзовый испуг.

«Пригласить на танец хочет, что ли?» — подумал Дмитрий, испытывая неловкость. Он сделал движение, готовясь взять ее за руку, но девушка отрицательно покачала головой.

— Товарищ старший лейтенант, можно вас попросить? — несмело проговорила она.

— Пожалуйста.— Дмитрий наклонился к ней.— О чем?

— Я боюсь выйти. А мне уже пора домой.

— Чего ж ты боишься? — спросил Дмитрий, невольно переходя на дружеское «ты».

— Не пошла танцевать вон с тем, так он грозится избить.

Дмитрий посмотрел в угол, куда она кивнула головой — два рослых парня стояли в обнимку, похоже, пьяные, вокруг них собралась толпа дружков.

Первой мыслью Дмитрия было позвать своих ребят и дать им, так сказать, комсомольское поручение — проводить красавицу домой. Но тут же он сдержался. Девчушка ведь подошла к нему лично и, может быть, доверилась только ему. Нетрудно догадаться, кем он был в ее глазах: офицер, летчик, не знающий страха. «Тоже мне рыцарь!» — упрекнул себя Дмитрий за ту первую мысль. И не стал никого звать.

— Пойдем,— сказал он девушке.

В раздевалке подал ей пальто. Быстро надел шинель.