Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

В первый день пребывания в живописном кампусе Кентского университета[373] в приморском британском городке Чатем меня рвало в кустах. Дважды. Я убедил редакторов журнала Runner’s World отправить меня в лабораторию Маркоры, где я смог бы изучить и опробовать на себе технологии тренировки мозга при подготовке к первому марафону. Незадолго до моего визита коллега Маркоры Алексис Може опубликовал противоречивое исследование, где он использовал новый, основанный на усилии протокол[374] для измерения VO₂max. Вместо того чтобы заставлять участников проделывать «безмозглый» тест, где заданная скорость постепенно увеличивается, он предложил им бежать или крутить педали, постепенно наращивая уровень усилия по своему разумению. Итоговые весьма спорные результаты показали, что участники достигали более высоких уровней VO₂max в испытании, основанном на оценке усилия, а не в традиционном тесте. Это парадокс для тех, кто считает, будто VO₂max — физический потолок потребления кислорода.

Невозмутимый Може — доцент в джинсах и шлепанцах — предложил мне пройти новый тест, чтобы я смог сравнить свои ощущения с предыдущим опытом. Он надел на меня дыхательную маску и подстраховал свисающими с потолка ремнями. «Просто на всякий случай, — сказал Може уж очень воодушевленно, — последний этап может быть довольно напряженным». Чтобы поддерживать относительно постоянное усилие (например, 12 из 20 на первом этапе), мне нужно было очень быстро начать и затем постепенно сбрасывать темп в течение двух минут по мере того, как у меня уставали ноги; это было сложнее всего. На последнем этапе, когда я должен был бежать две минуты с максимальным усилием 20, мне нужно было начать так, как будто я бежал спринтерскую стометровку, а затем постепенно снизить скорость дорожки, чтобы не слететь с нее назад, когда устану. Балансировать на краю этой условной красной линии было тяжело — в буквальном смысле до колик в животе. К счастью, я успел остановиться, прежде чем меня начало рвать.

Выводы Може были опубликованы в British Journal of Sports Medicine; в этом же издании обнародованы и результаты исследования, проведенного группой Ноукса[375] в Кейптауне. Эта группа также использовала новый протокол для получения более высоких, чем «максимальные», значений VO₂max. Исследованием руководил студент Ноукса Фернандо Бельтрами, и он использовал похожий «обратный» протокол: испытуемые начинали двигаться быстро и постепенно замедлялись — ровно настолько, чтобы оставаться на дорожке в то время, как утомление нарастало. Одна из любопытных деталей исследования Бельтрами заключалась в том, что, когда испытуемые возвращались в лабораторию для тестирования с применением обычного протокола VO₂max с ускорением, их показатели оставались на новом, более высоком уровне. Для Бельтрами, тренирующего бегунов, это говорит о том, что сам факт достижения более высокого уровня потребления кислорода каким-то образом регулирует настройки мозга. С тех пор он экспериментировал с использованием обратного протокола VO₂max в качестве тренировочного инструмента, например включив его в подготовку спортсмена к стокилометровой гонке в Патагонии.

Подобная идея настройки мозга спровоцировала затяжные споры: какой марафонец должен работать интенсивнее — пробегающий дистанцию за 2:30 или за 3:30? Стандартный (и не намеренно ли провокационный) ответ таков: перед марафонцем, пробегающим дистанцию за 3:30, стоит более сложная задача, поскольку ему нужно прилагать усилия на час дольше. Но я всегда считал, что лучший показатель для тех, кто прилагает больше усилий (в среднем, конечно), — совокупность, включающая годы тренировок и их объем, а не результат на дистанции. Конечно, в процессе тренировки способности мышц и сердца увеличиваются, но перестраиваются и возможности мозга. В главе 5 мы видели, что у тренированных бегунов на ультрадистанции выше толерантность к боли, чем у тех, кто спортом не занимается. И даже в течение одного года способность выносить боль у спортсменов увеличивается и уменьшается с циклами тренировок. В этом смысле любые занятия — это тренировка мозга, даже если они специально не нацелены на него.