Вынужденный альянс. Советско-балтийские отношения и международный кризис 1939–1940. Сборник документов

Затем произошел несчастный случай с младшим офицером Бутаевым⁵, который дезертировал и был 2 раза задержан. Первый раз чиновники надзорного учреждения поверили его удостоверению, но второй раз его оставили на свободе благодаря халатности чиновников. В один из дней посланника пригласил к себе Деканозов и попросил задержать и выдать Бутаева. Очевидно, у русских были подозрения, что Бутаев попал в руки какой-то шпионской организации. Когда спустя несколько дней министерство сообщило, что Бутаев не найден и высказало мысль, что он сбежал в Латвию или Германию, Деканозов, которому он [т. е. посланник. – Отв. сост.] то сказал, был недоволен. Добавил, что для него этот случай очень неприятен, особенно если придется просить помощь третьего государства⁶. Днем позже он мог информировать Деканозова, что Бутаев найден у некой падшей женщины, при задержании оказал сопротивление и сам застрелился. Первые сведения были, что он послал пулю в рот, ибо из него текла кровь. Этот факт важен, ибо русские винят в неверной информации. На этом разговор закончился, и посланник был уверен, что русские удовлетворятся⁷.

*)Посланникам в Берлине 14234

– в Каунасе 14235

– в Таллине 14236

– в Лондоне 14237

– в Бухаресте 14238

(А. Лангинс)

Руководитель Вост. Отдела*)⁸

25 мая с. г. советник миссии Багдонас должен был выехать в Каунас. Вечером в 21 час. он получил для визирования паспорт зам. военного комиссара Локтионова, что ему очень бросилось в глаза, ибо поездка не была заявлена. Комиссариат иностранных дел пояснил, что Локтионов вылетает своим самолетом, чтобы осмотреть воинские части.

Около 22 час. посланник был вызван в Кремль к Молотову. Молотов принял его холодно и высказал упрек за действия правительства Литвы, поддерживающего различные организации, спаивающие, укрывающие и убивающие русских солдат. Эти действия вызовут тяжкие последствия. После этого передал второй стороне на память известное заявление комиссариата иностранных дел для прессы. Молотов упоминал также фамилии солдат, которые, однако, не были теми же самыми, что перечислялись в коммюнике. Молотов еще заметил, что ни в Латвии, ни в Эстонии подобных дел не случалось.

Посланник ответил, что приведенные факты будут тщательно расследованы и указал на угрозы, не соответствующие ни духу пакта о взаимопомощи, ни хорошим отношениям обоих государств. Он не может допустить, чтобы такие случаи могли происходить. Молотов ответил, что посланник может знать и отвечать за события в миссии, но не в Литве. Об этих случаях ему сообщил полпред Познаков⁹.

В воскресенье 26 мая посланник напрасно пытался отыскать министра иностранных дел Урбшиса, который выехал провести день в деревне, посему послал телеграмму. После обеда у него был разговор по телефону с министром иностранных дел, который посоветовал оставаться в Москве и ожидать его решения.

В тот же самый день его вызвал к себе Деканозов и по поручению правительства информировал, что советское правительство согласно на репатриацию литовцев Виленского края (около 70.000 человек) в Литву. Репатриация должна пройти до 1 июля с. г. через строго определенные пограничные пункты¹⁰. Посланник воспринял это заявление как хороший знак, хотя срок и односторонний контроль русских ему неприемлемы.

27 мая с. г. получил распоряжение министра иностранных дел Урбшиса прибыть в Каунас. У него были благие помыслы информировать меня и посланника Рея о происшедшем, почему также пришел 27 мая на прием у афганского посланника, но не улучил возможности, ибо всегда вокруг него были русские. Он поручил советнику Багдонасу нас информировать.

Прервал его в разговоре и напомнил, что 27 мая прямо спросил, что означает его внезапный отлет в Каунас, но получил ответ, что в Каунас его вызвали и причины неизвестны. Кроме того, он допустил вероятность, что это в связи с поездкой Локтионова и строительным соглашением. Также 28 мая на приеме у ВОКСа спросил у Багдонаса соответствующую информацию. Ответ был, что, вероятно, вызван из-за неурегулированных вопросов Виленского края. Последствиями такой неправильной информации было то, что ввел в заблуждение нашего министра иностранных дел, о чем я был вынужден официально заявить.

Выяснилось, что также посланник Эстонии не получал никакой информации.

Наткявичюс продолжал свой рассказ. Локтионов прилетел в Вильнюс и, познакомившись с расположением войск, выехал в Каунас, где нанес визиты министру иностранных дел и военному министру, но отказался от официального приема. В разговоре с министром иностранных дел Локтионов высказал строгие упреки, к тому же сообщил имена еще двоих солдат, возвратившихся измученными в свои части¹¹. В целом нарисованные Локтионовым картины приравнивались к подлинному криминальному роману. Названные им фамилии русских солдат Урбшис слышал в первый раз, ибо до того они в списке разыскиваемых не числились.