Выше звезд и другие истории

– Ты уже ангел, Луис. Не волнуйся. Я только рада буду привести тебя к благодати!

После хорового пения наступал черед уроков мира, когда празднующие сидели в молчании, покуда один из них не мог более сдерживать слов. Луис решил, что уроки ему нравятся. Никто не выступал долго – кто-то делился радостью, кто-то горем или страхом, искренне ожидая сочувствия. Когда он впервые посетил увеселение с Розой, та встала и заявила: «Я так рада, что мой дорогой друг Луис пришел к нам!» – и люди с улыбками поглядывали на них. Бывали, конечно, заранее подготовленные речи о благодарности и обязательной радости, но чаще люди говорили от чистого сердца. На последнем собрании старик, чья жена недавно умерла, сказал: «Я знаю, что Ада летит во благодати, но мне одиноко, когда я бреду по коридорам без нее. Научите меня не скорбеть по ее радости, если знаете как».

Сегодня выступающих было немного, а те, что находились, несли банальщину – наверное, потому, что собрание посетил архангел. Те порой заглядывали на домашние или квартальные увеселения, чтобы прочитать короткую проповедь. Иной раз это бывали певцы, исполнявшие, как это называлось, «благочестия», и тогда слушатели замирали точно завороженные. Луис и сам находил эти песни интересными и сложными как музыкально, так и поэтически. Вот и сейчас он приготовился слушать, когда представили певца – 5-Вань Вина.

– Я исполню новую песню, – промолвил Вин с ангельской простотой и, выдержав паузу, начал.

Аккомпанемента ему не требовалось – его тенор и так был силен и уверен. Этого благочестия Луис прежде не слыхивал. Мелодия лилась свободно, восторженно – судя по всему, то была импровизация на основе нескольких сходных музыкальных фраз. Но слова контрастировали с музыкой – краткие, загадочные, притягательные.

Око, что видишь ты?
Бездну и тьму.
Ухо, что слышишь ты?
Молчание и тишину.

Душа, ответь, что есть смерть?

Тишь, и тьма, и вовне.
Да очистится жизнь!
Лети к вечной радости,
О сосуд благодати!

Три последние строки взмывали ввысь привычными торжественными нотами, но песня вставала за их спиной черной тенью, повторяемая снова и снова. Голос певца трепетал от того же ужаса, который вселяли его слова в души слушателей, не исключая и Луиса.

Исключительной силы представление, подумал он. А Вань Вин – настоящий мастер.

И тут же Луис понял: он защищается от этой песни, пытаясь обуднить тот эффект, какой произвели на него краткие строки:

Душа, ответь, что есть смерть?
Тишь, и тьма, и вовне.

Возвращаясь переполненными коридорами в свое жилпространство в четвертой чети, он прокручивал мрачную песню в голове снова и снова. Но только проснувшись на другое утро, понял, что она значит для него.

Не вставая, он потянулся к блокноту, который подарила ему Син на шестнадцатилетие. Хотя Луис редко пользовался им, за годы большая часть страниц оказалась сверху донизу и от края до края исписана его мелким четким почерком. Остались лишь считаные листы. На обложке было начертано: «Коробочка для мыслей Луиса. Сделана с любовью Син», где имя было обозначено древним иероглифом. Всякий раз, открывая блокнот, Луис перечитывал заголовок.

Вот что он написал: «Жизнь/корабль/сосуд/путь: способ смертных достичь бессмертия (истинной благодати). Цель есть метафора – вместо „назначение“ читай „значение“. Все значение – внутри. Вовне ничего нет. Вовне суть нигде. Отрицание, пустота, без-дна: смерть. Жизнь внутри. Выйти вовне – жизнеотрицание, богохульство». На последнем слове он запнулся, потом нагнулся к экрану корабельной сети и вызвал из библиотеки большой толковый словарь. Довольно долго он изучал определение и этимологию слова «богохульство», потом поискал «ересь, еретический, еретик», потом «ортодоксия», на котором прервался внезапно, чтобы записать в блокнот: «Хомо сап. крайне ПРИСПОСОБЛЯЕМ! Благодать как псих/метаорг. адаптация к существованию в пути – квазиидеальный гомеостаз. Следуй закону, живи внутри, живи вечно. Антиадаптация к прибытию. Прибытие равняется физич./духовной ГИБЕЛИ». Он приостановился снова, потом добавил: «Как противодействовать, вызывая минимум споров, раздоров, свар?»

Потом он отложил блокнот и надолго задумался. Поток воздуха из вентиляционного канала, температурой 22 °C, непрерывный, слабый, ровный, шевелил исписанные листки, возвращая их на покой, вновь открывая обложку – «Коробочка для мыслей Луиса». Слово «любовь». Иероглиф «Син», что значит «звезда». Больше поговорить не с кем.