Высматриватель

…Сколько силы насобирала в себя метафора света?.. Каждый мыслящий человек может оказаться волшебником, но люди привыкли жить с корóбками на головах, тягают быстрый свет. Это время, когда человек изменяется. Переходное время. Им кажется, что ум – это теснота, душа – это теснота и отсутствие выгоды. Огромное мирие вокруг, и они ходят, но нечем брать, сплошная глыба, и кирок никаких в голове, никаких инструментов познания, так эта глыба велика, гигант, и в голову никак не идёт. Надо бы свернуть – по темам или систематическим знанием, или искусством – какие-то архиваторы…

Первым говорил человек, от которого пахло духами и мышью, зачитывал выдержки из доклада: «Люди научились видеть звёзды, научились смотреть на атомы, научились высматривать всё вокруг себя, и различные проявители воль. Высматривание – это концентрация сил, когда мы смотрим не глазами, а центром самой головы. Мир – это главный высматриватель, но иногда он транслирует функции через каких-то людей, и надо быть готовым, быть готовым, что этим человеком можете стать вы...»

Но можете и не стать. Люди потребляют свою жизнь и потом сами в себя выкидывают испражнения. Поле отдыхает, но кто-то из них выйдет и повторит: «Это тёмные времена – и так было всегда: люди разного уровня; а если представить, что все вокруг развиты, – сами же полезете, и специальные стены…»

Вот к чему это в итоге приведёт: мышление будут передавать по проводам – прямая подача ума, и коммунальные платежи каждый сезон: «надумал столько-то» или «прошу прекратить – я не подписывался», «мне, может быть, нечем платить», или какой-нибудь социальный протест... В итоге многие будут отключенные ходить, характер на прогулку выводить, новые выставки – инстинкты напоказ, и все эти звери-цари, человек с большим запасным лбом, которым он никогда не воспользуется.

…Так путешественник размышлял в тишине. Мысли носились без остановки, и не каждую удавалось отловить. Что они делали в его голове? Может быть, какое-то объявление – требуются интерпретаторы реальности – и как бы его прочитать? Гюн смотрел на свои руки и видел, как разбегаются молекулы, и он никак не мог собрать себя в единое целое, и смутное ощущение недомысленности мотало его по комнате тишины, пока шаша не вывалилась из ушей.

*******

Что это? Стоял такой страшный, угловатый, с перекошенными границами, такой немощный, и кто-то оборачивался и говорил: вот урод, и брызгали на него отравами мнений, пугали его, гнали, толпились мясом, надеясь выдавить его из этой улицы и из этого мира, но никто не имел опыта по убийству поступка, никто не умел убить его, поэтому шикали, толпились, и поступок продолжал оставаться тут, страшный, непохожий на другие поступки, – урод. Кто-то совершил его и оставил тут лежать, открытый поступок, и они злились, неспособные довершить.

Поступок-урод. Такой он корявый, больной, и вокруг него разные судьбы – двигались, как будто примеряли на себя, шла тоска в старом сорванном со случайной старушки пальто, стояла двоякая женщина, мучилась с собой – вторая натура, целый человек с огромной губой, который отстранял её и голыми зубами делал так цык-цык-цык, как будто бы подзывал жизнь, ловил на свою губу, жадный до развлечений. А ещё другой такой перебитанный шёл, и с каждым шагом у него отпадали ноги, но он приставлял их назад, не чувствующий ошибочности своего пути (диагноз «стой-стой»). Многие судьбы имели какого-нибудь уродца, но лишь то, что просачивалось наружу, вызывало враждебность.

…Дариус стоял у фонтана и смотрел на людей, ища, кому потребуются новые виды поведения, но желающих с утра не нашлось, поэтому он решил прогуляться, вышел в город и наткнулся на первого встречного. Это был человек, скорее всего, из города, такой человек, что постоянно себя терял, и ему приходилось носить специальную шляпу, из которой спускалось зеркало. Он видел себя, брал и нёс в следующий момент жизни. Таков был случайный человек, и Дариус сразу же подошёл, чтобы помочь, но он сказал, что ему не надо помочь, и они долго молчали напротив друг друга, пока тема молчания была не исчерпана, и тогда каждый пошёл в своем направлении. И Дариус ещё раз подумал: какое же количество непонятных людей, и где-то бы взять секрет, вырастить какой тип подкрылышек, чтобы собрать всех таких людей и метнуться с ними через пропасть, раскинутую в понимании человеческих возможностей.