Высокая кухня

Через несколько дней наступило летнее солнцестояние, и Клем назначил мне позднюю встречу в отеле «Меркюр Рома Чентро Колоссео», где он остановился в этот раз, потому что в гостинице, в которую он обычно заселялся, не было мест накануне матча. Прямо посреди смены у меня сломалась посудомойка, так что я вышла из ресторана только в два часа ночи. По дороге я написала Клему, что подхожу, и он ответил мне: «Я пошел плавать в бассейн на крыше, приходи ко мне наверх».

Было неловко заходить в этот шикарный отель, но, когда я сказала администратору, что пришла к Клему, она лишь любезно показала мне, где лифт на крышу, не задавая лишних вопросов. Когда двери лифта открылись, прямо перед собой я увидела плоские черепичные крыши, слева – безлюдный бар, справа – сине-зеленый прямоугольник бассейна с ночной подсветкой и знакомый силуэт Колизея за ним. Я прошла вперед. Древние камни сияли в золотистом свете. Я подумала, что мне, в мои тридцать девять, этот мир кажется новым и при этом старым, а может быть, наоборот. Я подошла к бассейну. Клем плавал кролем ритмично и бодро, он меня пока не видел. Он закрывал глаза под сверкающей водой. Я поднялась на бортик и сняла обувь, чтобы окунуть ноги в воду. Клем тут же вынырнул и улыбнулся мне. Он подплыл поближе и сказал:

– Ты поздно закончила.

– Долго ждал?

– Восемнадцать лет, Оттавия.

– Перестань. Ты меня не ждал.

– Как и ты меня. Идешь?

– Тут есть кабинки для переодевания?

– А ты взяла купальник?

Клем улыбнулся, зная, что прав. Он лег на спину и, оттолкнувшись ногами, скользнул назад по зеркальной поверхности воды. Он так и остался лежать на спине. Я отошла чуть в сторону, чтобы снять одежду, и залезла в бассейн голая. Вода была голубой и холодной. Автоматическая подсветка выключилась. Я сделала несколько медленных гребков под глухое рычание римской ночи, глядя на далекий Колизей, где погибло столько диких ни в чем не повинных животных. Когда я выпрямилась, мои ноги едва касались плитки на дне. Мы лежали на воде, отдавшись на ее волю. Глядя на звезды, Клем вдруг подал голос:

– Никто никого не ждал, Оттавия. Мы всё испортили. Пустили коту под хвост. Я знаю это не хуже тебя. Надевая запонки в день своей свадьбы, я думал о тебе, потому что ты была единственной женщиной, на которой, как мне казалось, я могу жениться, но что-то пошло не так. На запонках были золотые ласточки и темно-синяя эмаль в стиле ар-деко, и я подумал: «Уверен, что Оттавии бы это понравилось», подумал: «Ласточки улетают, но всегда возвращаются», подумал: «Что с нами стало?». Оттавия, дай мне еще раз произнести твое имя, Оттавия, я клянусь тебе, я бы выслушал все истории про твое детство. Я мог бы слушать их часами, во всех подробностях, о твоей матери, о твоем отце. Я бы выслушал все истории о парнях, с которыми ты флиртовала, даже если это бы убило меня. Я бы принимал твоих гостей, ходил бы с тобой по всяким закоулкам, слушал твои жалобы, красил с тобой стены, шлифовал деревянную мебель, закупался бы вместе с тобой в продуктовом по субботам, Оттавия, я бы сажал тебя в машину и вез в «Икею», где весь вечер выбирал бы с тобой кресла и матрасы, возился бы с лампами, бумажными полотенцами, со всем, чего бы тебе ни захотелось, я покупал бы сладости и сосиски, но был бы рядом и в грустные, тяжелые времена, я бы ходил с тобой на похороны, клеил тебе на лоб пластырь от температуры, сидел у твоей постели, даже когда ты больная и некрасивая, я передавал бы тебе соль за столом, никогда не забывал бы положить для тебя приборы, приносил тебе в ванную полотенце и туалетную бумагу, завтрак в постель, я бы вытряхивал твои переполненные пепельницы, покупал тебе дневной крем, ночной крем, для тебя я бы все что угодно подписал и оплатил, я бы мерз с тобой на вокзалах, автобусных остановках, пустынных автостоянках, я бы наливал тебе вина, нес твой чемодан, успокаивал бы твоих детей, брал твои лишние вещи к себе в ручную кладь, чтобы не было перевеса, я бы чистил твою кофеварку, которая была бы нашей кофеваркой, только представь, я отправлял бы тебе эсэмэски со списком покупок, дарил пирожные и украшения на день рождения, писал бы твое имя рядом со своим на почтовом ящике, в анкете для детского сада, в свидетельстве о регистрации брака. Я бы делал для тебя все, Оттавия. Уж это я бы сумел. Я мало что знаю о себе наверняка, но вот это знаю точно.

– Я бы тебя достала.