Выставка

И строгость, с которой к нему относились дома жена Евица в постели и единственная дочка, рвущаяся вон из квартиры (подвергая сомнению утверждение, что строгость наиболее действенна в постели) изо дня в день, вплоть до последних трех с половиной месяцев, когда меньшая поймала свой шанс, подцепив мужа, из которого будет пить кровь, он бы легче переносил удары по спине толстой фанерной дверью от кладовки, правда, небольшого размера, примерно 200 на 6о см, которую их единственная, обретя полную силу в родительском доме, шутя снимала с петель благодаря сбалансированному соотношению молодой силы и тренированности, и бесилась то из-за плачущей куклы (она давно перестала быть игрушкой и служила просто украшением), у которой Владица изъял кишочки, чтобы достать механизм, необходимый для создания хендмэйд сигнализации (попытка Владицы однажды вечером ответить дочке на издевательства – схватил ее когтями за ногу и укусил голыми деснами, поскольку челюсти он уже убрал в стакан с водой – оказалась для него весьма нездоровой, хрясь, бац, и от дальнейших укусов дочки он отказался на всю дальнейшую жизнь), то из-за ночного крема, который он тайком таскал из дочкиного несессера, чтобы этим кремом, полным благотворного глицерина, смазывать резиновые детали микролитражки – все это он переносил бы легче, тем более что со временем он научился весьма хорошо подставляться под удар, мгновенно прицеливаясь в замочную скважину той двери, на просвет определяя, как по прицелу, самый выгодный угол, под которым лучше всего подставить плечо, и не слишком драматизируя (весьма даже убедительную дочкину формулировку, что он не смог обеспечить ей все то, что другие родители обеспечивали своим детям, и он искренне признавал, что растворяться в кругу семьи ему следовало менее всего), и кризисы жены он бы выносил спокойнее, и снаряды из домашней библиотеки, которыми дочка пуляла в него (не стоило из-за каждой мелочи снимать двери с петеь) и навстречу которым он, чтящий искусство, открыто подставлял спину, пряча затылок, с готовностью встречая «Подростка» или более тонкое «Село Степанчиково», безошибочно выбранные в зависимости от тяжести греха, что он переносил легче, или упрямое мученичество и коллапсы жены, и груз забот, которые сваливались на него (включая необходимость делать уколы), потому что их доченька гнушалась всех этих болезней (она ввела в доме нечто вроде вечного карантина), и даже дочкино чувство юмора он бы переносил легче, и весь этот припадочный смех по женской линии на его счет после того, как начинали действовать инъекции (даже ценой неопрятности Евицы), насчет чьих-то губ, сложенных куриной гузкой, хи-хи-хи, с которыми, то есть со сложенными гузкой, он днями напролет шастал по квартире в поисках своей челюсти, которую его единственная после той неудачной попытки укусить ее в ответ на удар дверью прятала из чистой пакости, мать ее, причем прятала очень хорошо, и восхищенные дочкины аплодисменты (потому что вчера она нашла для челюсти великолепное местечко), и питание через трубку, к которому он должен был прибегнуть, так и не отыскав челюсть (хотя и с челюстью он с трудом принимал более твердую пищу), и хи-хи-хи он переносил гораздо легче, потому что у него оставалось время для вылизывания микролитражки: разматывал двадцать из пятидесяти доступных метров удлинителя, и протягивал кабель от розетки (из всех розеток в доме он как бы случайно выбирал ту, что была у Евицы под рукой, над ее изголовьем, за швейной машинкой), позволяя ему свободно выпасть из окна прямо на задний двор и импровизированную парковку, куда поспешал сам, ковыляя по лестнице с пылесосом, и по пути, что ему давалось весьма легко, матерился во весь голос, что эхом разносилось по всей лестнице до тех пор, пока он не подключал пылесос к удлинителю и включал его, что служило для Евицы знаком, что пора выдергивать удлинитель из розетки, чтобы подразнить муженька, и вновь втыкала его и вытаскивала, втыкала и вытаскивала, что невероятно веселило дочурку и Евицу, и после этого у Евицы от такого веселья регулярно следовало недержание, из-за чего ему приходилось внеочередной раз менять под ней клеенки и простыни – все это он бы выносил с легкостью, если бы хоть раз в году ему удавалось запрыгнуть в постель к избраннице сердца, пусть даже обманом, и сразу бы ему стало легче, навалиться на ее тело с множеством обильных слоев сала в огромных количествах в самых неожиданных местах, и просто вынудить ее отдать супружеский долг, и тогда Владица начинал двигать туда-сюда одной рукой, сжимая вторую в кулак, символизируя тем самым мощную мужскую силу, которой, по странному капризу природы, он и в самом деле обладал с лихвой, и которая, не теряя стойкости даже в тесноте кабины микролитражки, вполне заслуживала, чтобы ей в один прекрасный день на уже упомянутой природе воздвигли памятник, если кто-то на полянке рядом с туристической тропой на задунайском холме найдет подходящее местечко, и если после проверки окажется, что его еще не заняли поэты, чего вовсе нельзя исключить. Но и такой исход, как вы уже догадываетесь, он бы принял с гордо поднятой головой.