Выставка

* * *

Вот, душа моя, две недели спустя похоронили загадочную бабку. Мы этого, как всегда, ожидали. Я была там сегодня утром, перед похоронами. Знаешь Кто по ту сторону канала нарвал каких-то красных ягод, целую кучу, высыпал из всех карманов ягоды в платочек, который Аспида подставила, так что теперь оба они на мостике их клевали, одну она, другую он, одну она, другую он, она жадно, будто это последние, а он вроде как только чтобы составить ей компанию. В мейле написал, что хочет меня увидеть. Не знаю, как именно он это планировал, так что я беспардонно присоединилась к ним на мостике. Помог мне в этом вдовец, который подошел к ним первым. Приглашал всех на завтрашний митинг активистов сейворга, знаешь ты эту банду, что околачивается перед домом, он вроде у них как представитель. Наверное, устроит вместе с ними какую-нибудь выходку, а журналисты это обожают! (И как теперь нам продвинуть «Демолирен групп»?! Никак не получается, сама видишь, боюсь, остается нам надеяться только на барана герр Живковича, может, продержится еще дней десять. Вот и работаем). А главное, вдовец вручил при всем честном народе сама знаешь Кому ключ с золотой пятеркой вместо брелока, потому что нет у него больше сил ломать копья в предстоящем бою, не мог больше выдержать, вот и захотел снять с себя всякую ответственность. Пятую квартиру пропылесосил, пыль вытер, вроде как хватит с него. И стал подмигивать мне, да сама знаешь Кому, потом опять мне, и снова сама знаешь Кому. Аспида вдруг надула щеки и ухватилась за живот. И прежде чем хоть кто спохватился, побежала к небольшому кранику с тыльной стороны дома, чтобы умыться. Ты знаешь Кто съел еще одну ягоду и сморщился. Как она вообще могла есть это? взял целую горсть красных ягод и бросил их в заросший канал.

Если всего несколько часов тому назад – когда сосед Владица затолкал меня в свою капитально отремонтированную микролитражку – я даже почесаться не успел, то теперь, пусть и одной рукой, могу чесаться сколько душе угодно.

Усатый сидит на рыбацком трехногом стульчике и пьет кофе из крышки термоса. Умеет он расслабиться и просто часами смотреть в небо. Проверяет бинокль: он наведен на отдаленный объект. Последний раз он пользовался им, когда несколько часов тому назад проводил с нашей улочки эту парочку (на капитально отремонтированной микролитражке). (Крутит ребристое колесико между окулярами).

Владица путается с рычагами и педалями своей микролитражки так, будто у него было несколько голов, но потом их с него поснимали, поменяли местами, и они начали сотрудничать на новых началах. Можно сказать, они отправились в бесконечное путешествие (потому что радости Владицы не было конца и края), к новому полюсу неоткрытого еще мира, вопреки миру этому, а не к местному кладбищу на похороны бабки с защищенной печатью историей жизни.

Что есть жизнь, дорогой мой, понесло Владицу. В свободное время, дергаясь и мотаясь, он изображал шофера. (Каждый, кто не желал наутро оказаться в черной хронике вместе с типом вроде Владицы Перца, отказался бы от всего своего имущества, только бы тот, кружа по улицам, больше надеялся на баранку и меньше на высшую силу). И никак невозможно было установить, собирался ли он развернуть микролитражку назад, потому что проскочил поворот, или же внезапно напрягся, чтобы вытолкнуть с проезжей части какую-то девчонку на свиноматке, которая, следуя всем правилам и к тому же выделяясь красным бантом в волосах, ехала по предназначенной ей, обозначенной желтой линией, узкой полосе, которую в тот момент делил с девчонкой полупрофессиональный велосипедист в серебристо-сером комбинезоне, из которого торчали голые сильные икры и обнаженные до середины такие же сильные и блестящие бедра, руки и шея, прикрытая сверху защитным аэродинамическим шлемом.

Помню, словно это вчера было, но в какой-то иной жизни, щелкнули челюсти. Как мало было надо, чтобы ощутить радость, да еще если было с кем ею поделиться.

Тогда тетки только что женили его.